ar sindanóriello caita mornië i falmalinnar imbë met
Я все же взялась за большое, страшное и немножечко эпическое. Очень-очень надеюсь все же закончить побыстрее, и вообще оно уже активно пишется... Так что выкладываю. О Нарье, целиком и полностью Ардическое, с попыткой полностью прописать это мое такое любимое и нежно лелеемое альтер-эго, со всеми тараканами (бронированными, перводомскими) и положительными сторонами (специфическими, эльфийскими). Новое на легком фоне старого, глубокое закапывание в родную душе вселенную.
Холодный ветер пробирает насквозь и казалось, скоро выдует до смерти уставшую душу. Капли начавшегося дождя стегали не хуже кнутов, вода промочила одежду и волосы, заливала глаза. Она бежала вперед и вперед, подгоняемая не осознанием скорой смерти, а того, что ей гордость не позволяла умереть так бездарно. Подол длинного, некогда алого, платья путался в ногах и цеплялся за высокие травы, стебли больно впивались в босые ступни, она оставляла за собой кровавый след, но сил не хватало на заклинания исцеления. Только оставшийся резерв для последнего рывка.
Голоса доносились со всех сторон, усиленное восприятие эльфа и чары, которые она наносила на себя, сбивало с толку и заставляло паниковать – ей казалось, что преследователи совсем рядом.
Дыхание сбивалось, босые ноги немели, бок, на который все же пришелся удар кинжала, неумолимо саднил и снова начал кровоточить, ожоги из-за сорванного в ярости контроля жгли невыносимо.
Затуманенный от боли и усталости взгляд выхватывает в дождливой пелене очертания холма и древнего кромлеха над ним. Внешние мегалиты стояли, как и положено, кругом. А внутренние были сложены подобием круглой арки. Лунные Врата – вотчина сидов, маги туда не сунутся, иначе сами останутся на ритуальных алтарях. А она найдет этим Вратам прекрасное применение, бережно сохраняемые силы оставались именно для этого.
Взобраться на холм стоило остатков физических сил. Руки резались о жесткие стебли малознакомых трав, ступни скользили по мокрой траве и кололись о засохшие корни. С трудом поднявшись и опершись на один из мегалитов – неожиданно теплый – она видит, что кавалькада преследователей быстро приближается, огни факелов совсем рядом. Стоило поторопиться.
Губы с трудом шепчут слова старшего языка, земля отзывается вибрацией, камни теплеют. Каменная арка расплывается перед глазами, но сила вокруг чувствуется настолько, что ее почти можно попробовать руками. Серебристая дымка почти незаметна на фоне пелены дождя, но она есть и из последних сил женщина проваливается сквозь древнее сооружение.
Последнее, что она помнила – вспышка заклинания и долгое-долгое чувство полета. Сейчас, судя по ощущениям, она никуда не летела. Она лежала на мягкой постели, неожиданно широкой, но этому пока не придавалось особого значения.
Свет пробивался сквозь закрытые веки, и женщина поспешила их открыть. Комната, в которой она находилась, меньше всего походила на лазарет. Да и вообще ни на что знакомое женщине она тоже не походила, к сожалению. Небольших размеров, словно созданная для ребенка, округлая комната была воплощением уюта. Полукруглое окошко, украшенное кружевными занавесями, пропускало тусклый свет, который может быть только зимой. На туалетном столике находилось зеркальце, гребень, какие-то баночки и коробочки. Еще она смогла разглядеть мягкое кресло с множеством вышитых подушечек. Всю оставшуюся часть комнаты, кажется, занимала огромная мягкая кровать, на которой лежала женщина.
Она прислушалась к себе – сил не было совершенно, она не смогла бы сотворить даже простенькую освещающую сферу – давно забытые ощущения для сильной и умелой чародейки. Женщина попыталась пошевелиться. Тело тут же отозвалось тупой ноющей болью, но сил встать на ноги хватило. Осмотрев себя, она с удивлением обнаружила, что одета в короткую сорочку, явно шитую на кого-то размерами поменьше. Изначально просторный крой облекал фигуру, рукава заканчивались чуть ниже локтей, а подол с трудом прикрывал середину бедра, открывая израненное тело, на котором было много синяков, на запястье алел заживающий ожог, а бок и левое бедро были туго перемотаны бинтами.
Оглядев комнату, она направилась к выходу, рассудив, что если она не связана и находится в уютной спальне – нападать на нее сразу не станут. Тихо приотворив круглую дверь, женщина выскользнула в коридор. Те же низкие потолки и полукруглые стены вгоняли в недоумение – она ни разу такого не встречала. Где-то рядом послышались голоса и женщина тихо направилась к ним, но остановилась, зацепив взглядом карту на стене. Что-то резануло глаза и она теперь внимательно осматривала дорогой пергамент.
Карта. До боли знакомая, с некоторыми изменениями. Огромная, которую она возила в дорожной сумке и изучала прямо в седле. Красочная, во множестве вариаций, детально описывающая небольшие участки местности – множество пергаментов завалившие рабочий стол брата...
Она жила там. Неужели ее забрали друзья? Хотя это было очень давно, и она сама видела, как ее родные крепости стали заброшены. Скорее всего, портал сработал не совсем так, как надо и ее вышвырнуло далеко от точки выхода. Над этим стоило бы задуматься, но лишь после того, как она поймет, где ее приютили и сколько она будет должна неожиданному благодетелю, если приютивший ее таким окажется.
Она двинулась дальше на тихий разговор, застыв у арки, ведущей явно на кухню. Голоса обсуждали то, какой снежной выдалась зима и то, как хорошо удается хозяину дома заваривать чай с яблоками. Женщина тихо выскользнула в проем, с удивлением увидев маленьких человечков, едва достающих ей, не отличающейся высоким ростом, до груди.
Те тоже заполошно вскочили, но молодой мужчина, покраснев, поспешил отвернуться, в то время как девушка подскочила к ней.
-Ох, леди!- запричитала она,- Что же Вы встали с кровати? Холодно,- маленькая девушка взяла женщину за руку, потащив обратно в спальню.
-Это, конечно, радостно, что Вы пришли в себя – кузен мой весь извелся за эти три дня – но вот вставать было глупостью! Да-да, глупостью! Лекарь вовсе заявил, что такие раны орки да гоблины нанести могут, хорошо хоть не отравили оружие-то. И как Вас, такую молоденькую, угораздило с этими тварями сцепиться? Счастье, что хоть к жилью вышли, а то и вовсе бы замерзли!
Девушка тараторила без умолку, радостно улыбаясь, и она с трудом вычленила из ее монолога необходимую ей информацию. Однако сердиться на столь жизнерадостную девушку не представлялось возможным, и она сама заулыбалась.
-Скажите, где я? И как здесь оказалась?- женщина, которую уже затолкали в постель, задала волнующие ее вопросы.
-Вы в Шире, в Хоббитоне. А как здесь оказались – не знаю, Бильбо, мой кузен, нашел Вас недалеко от дома, в снегу, всю в крови и без сознания. И попросил меня помочь приглядеть за Вами – все же не дело, когда молодая женщина, почти девица, а одна в доме у холостяка живет.
-Спасибо,- улыбнулась она,- Только не знаю, чем Вас отблагодарить.
-Не стоит, разве мы не сделали то, что сделал бы каждый?
-Скажите, а кто Вы? Никогда не встречала таких, как Вы.
Девушка уставилась на нее, широко распахнув глаза, а после рассмеялась.
-Стало быть, Вы хоббитов никогда не видели! Ой, совсем о манерах забыла,- спохватилась девушка и, присев и легком поклоне, представилась,- Камелия Тук, к Вашим услугам.
-Инголвен,- улыбнулась девушка.
-Инголвен,- медленно проговорила Камелия,- Похоже на эльфийское имя. Вы с эльфами дружите, леди?
-Как назвали...
-Ну, не суть важно,- жизнерадостно отмахнулась Камелия,- Я сейчас Вам платье принесу, нашла у кузины человечье – оно Вам впору будет. Выкупаетесь, оденетесь, и пойдем завтракать,- хоббитянка скрылась за дверью.
Мое почтение, Владыка Кирдан.
Мое имя сейчас – Инголвен, но оно дано мне матерью и, хотя и отражает мою суть, но нисколько не созвучно с тем именем, которое дал мне мой отец.
Я оказалась в Шире, в Хоббитоне, по обстоятельствам, совершенно не зависящим от меня, но, тем не менее, я не могу не думать о наказании, что может постичь меня за то, что я оказалась в землях, из которых меня когда-то изгнали. Нижайше прошу дозволения посетить Элостирион, а после – Вас, дабы иметь возможность обсудить то, что мне откроется в палантире.
С превеликим уважением, Дирионаро Инголвен.
Остаток зимы она помнила смутно. Ей пришлось снова восстанавливать силы и заново знакомиться с родным миром. Она старалась узнавать все, что могла и применять уже накопленные знания. Магия, что чувствовалась здесь гораздо сильнее, чем в мире, где она жила ранее, первое время заставляла ходить, словно в состоянии легкого опьянения. Это ни на шутку тревожило приютившего ее Бильбо и, переехавшую к своему кузену, Камелию. Пришлось многое объяснить маленьким друзьям и к их чести они приняли рассказ Инголвен, немного скорректированный, правда, спокойно и сразу поверили. Бильбо посвятил всех желающих в историю несчастной племянницы его троюродной сестры, дедушка которой женился на человеческой девице. Поскольку Инголвен была уже взрослой, для человека, то никаких документов, кроме как утверждающих личность, предъявлять не пришлось. А с этими бумагами она быстро расправилась, взглянув на документ Камелии и создав точно такой же.
Камелия Тук и вовсе перебралась к своему кузену, мотивировав тем, что и норка у него большая, и молодой женщине не пристало жить с холостяком одной. А так – они вроде как родственники, все друг за другом присмотрят. Так что деятельная кузина Бильбо вовсю взялась просвещать чужую этому краю девушку всем тонкостям жизни в Шире.
Инголвен же спешила вырваться из безмятежного края. Она завела переписку с Митлондом и в ультимативном порядке заявила, что едет в марте в Элостирион, а после, возможно, в Серые Гавани. Полукровка при рождении, выбравшая участь бессмертных, эльфийка, которую по непонятным причинам принимали за человека, едва сдерживала слезы, читая историю Средиземья и видя некоторые события – ее дар видеть былое и грядущее редко ее подводил. Впрочем, без эксцессов не обошлось, когда в начале весны в Шире остановился караван гномов из Железных Гор и Инголвен разболталась с гномами на их языке. Вытянувшиеся лица гномов и хоббитов потом долго вызывали у женщины почти истерический смех, но пришлось объясняться и смущенный лепет о том, что ей как-то пришлось выхаживать гнома, который на общем языке не говорил, а она уже смогла что-то выучить на кхуздуле, был с недоверием, но принят.
К концу февраля девушка стала собираться в пеший переход до Башен при поддержке, но неодобрении Бильбо, успевшему привязаться к необщительной травнице, которая, все же, помогала многим хоббитам лекарственными снадобьями. На сторону Инголвен внезапно встала Камелия, надавив на кузена тем, что девушка хочет домой, к родителям и друзьям. После этого сборы пошли гораздо быстрее – деньги, вырученные за снадобья, были потрачены на походную одежду, а еду в дорогу ей собрала Камелия.
Одевшись в приготовленную заранее одежду, Инголвен критично повернулась перед зеркалом – женщина в теплом шерстяном платье, укутанная в меховой полушубок ей самой казалась давно забытой. Одежду для поездки выбрала она сама, отвергнув помощь Камелии и настояв на человеческом платье, закрывающем щиколотки и гномском полушубке, который согревал гораздо лучше. Подхватив собранную сумку и попрощавшись с Бильбо и Камелией, пообещав вернуться через месяц или прислать письмо, если останется в Гаванях, женщина выскользнула за дверь. На улице солнце уже вовсю светило и грело, но ветер, изредка налетавший на нее был холодный и она получше завернулась в плащ, укутываясь в плотную ткань и густой мех по самый нос. Запоздало вспомнилось о возможности согреться чарами, но уже отвыкшая от необходимости большего контроля за своей силой и меньшего ее вложения в чары, Инголвен старалась лишний раз не колдовать.
По договоренности с Кирданом, она должна была самостоятельно дойти до Элостириона, где ее будет ждать либо он сам, либо отряд для дальнейшего сопровождения, поэтому Инголвен размеренно зашагала по городу, намереваясь идти и ночью, перекусывая на ходу и поддерживая тело чарами. Добраться до земель сородичей и выяснить многие вопросы хотелось нестерпимо.
Когда женщина пришла на мост у Брендивина, она ненадолго замерла и рассеянно наблюдала как под каменным строением течет темная и неспокойная вода. Некстати вспомнились нечастые, но оттого еще более любимые выезды с братьями к границам или в другие княжества.
-Мама! Мама!- молодой черноволосый всадник вихрем влетает в распахнутые ворота Белегоста. Совсем юный внешне, он вполне зрелый по меркам эльфов, оторвался от положенной принцу гвардии и теперь гарцует на разгоряченном коне, красуясь перед ней. Непоседливый, живой и такой же бесстрашный, как отец. Счастье видеть его таким, отринувшим горечь и боль, и так страшно осознавать, что это не навсегда.
-Мама, смотри, кого я тебе привез!- спешившийся юноша гордо задирает нос, когда по гранитным плитам стучат копыта догнавших его всадников. Элитная гвардия, которая окружает и ее, сопровождает хмурого эльфийского лорда, лицо которого моментально проясняется, когда она попадает в поле его зрения.
На шум появляется ее младший брат, мрачный и недовольный, в кузнечном фартуке и с небрежно собранными волосами. Едко хмыкает, но приветливо хлопает племянника по плечу и порывисто обнимает приехавшего с ним эльфа.
Кажется, теперь все собрались.
Как же они благодарны клану Белегоста, приютившего лишенных крова нолдор. Всех до единого, найдя им место и занятие, не забыв их происхождения.
Выпадет ли шанс отплатить этот долг?
-Посторонись!- звучно раздалось над мостом, и Инголвен прижалась к каменным бортикам, не отрывая взгляда от течения. Проходящий мимо торговый караван держался другой стороны моста и женщина не рисковала ни с кем столкнуться. К тому же, гномы гораздо внимательнее хоббитов и на нее вряд ли бы кто-то налетел по невнимательности.
-Леди волшебница?- глубокий голос за спиной заставил вздрогнуть. Легкие бабочки, сотканные из воды и брызг, моментально потемнели и, закрутившись в яростном танце, вырвались наверх фонтаном из брызг. Инголвен, не оборачиваясь к воде, успокоила взбунтовавшуюся стихию в одно мгновение.
-Вы меня напугали,- женщина встретилась взглядом со светловолосым молодым гномом. Тот жизнерадостно и бесшабашно улыбнулся, собираясь что-то сказать, но его окликнули из отряда и гном, учтиво поклонившись, вернулся в колонну, которая удалялась из Шира.
Молодой гном, облаченный в богатые, отливающие золотом, доспехи лежит на укрытых снегом камнях старой, почти развалившейся башни. Пшеничные волосы окрашены кровью – алой, не черной – замысловатые косицы разметались по грязному снегу. Некогда яркие голубые глаза потускнели, но еще не подернуты смертной дымкой. В боку зияет огромная сквозная рана, края которой запеклись и почернели. Она нанесена клинком, выкованным либо в Мордоре, либо еще раньше, в кузнях Ангбанда. Юноша хрипло дышит, сцепив зубы, жизнь еще не покинула его. На плечах, закованных в доспех и скрытых под дорогой плащ, покоятся руки эльфа в темно-алых доспехах, доспехах ее гвардии.
Инголвен рвано вдохнула и внимательно посмотрела вслед удаляющимся гномам. Светловолосый мальчишка заметно выделялся статью и чуть большим ростом. Косицы складывались в плетение знатного юноши, одежда неброская, но дорогая и добротная.
-Где же мы еще увидимся?- прошептала эльфийка, прекрасно осознавая, что внезапное видение не прихоть ее взбунтовавшегося дара. Мотнув головой, Инголвен быстро зашагала по дороге вдоль реки, безжалостно наступая на едва зазеленевшую траву, пробивавшуюся из-под снега. Таиться не хотелось, это видение разбередило старые душевные раны, хотя казалось, что видевшая и не такое чародейка уже должна была и вовсе заледенеть сердцем.
До ночи Инголвен прошла немаленький отрезок намеченного пути, тихо напевая себе под нос какие-то старые песни и задумчиво выстукивая дорожным посохом странные ритмы. Приречье она обошла стороной на рассвете, приветливо перекликнувшись с гномским караваном, собиравшимся в путь. Женщина представилась путешественницей, идущей в Митлонд к наставнику-целителю, и у гномов-часовых вопросы отпали, они даже посоветовали где лучше обойти Мичел Делвинг и где с Восточно-Западного Тракта дорога сворачивает к Элостириону, у которого можно присоединиться к отряду эльфов. Не то, чтобы гномы положительно к ним относились, но они полагали, что в компании эльфов женщине будет легче добраться до Гаваней.
Инголвен тепло распрощалась с гномами и поспешила дальше по Тракту. Караван нагнал ее уже к вечеру, когда чародейка задумчиво остановилась на дороге, рассматривая небо. Затянутое низкими тучами оно было готово вот-вот разверзнуться и осыпаться мокрым снегом. А поднимающийся ветер с готовностью бы превратил тихий снегопад в метель.
Пришлось спешно вспоминать старые навыки – до этого она колдовала только в стычках с неприятелями, ограничивалась призывом огненного бича, сжигавшего всех подвернувшихся под руку. Как выяснилось в процессе, приемная мать действительно предвидела имя Инголвен – дева магии – все навыки всплыли в памяти, словно и не забывала о них в скитаниях. Изящные и несколько небрежные, но отточенные до миллиметра движения рук легкими пассами очистили от снега круг вокруг чародейки. Присев, Инголвен четкими движениями руки начертила прямо на земле светящиеся знаки, старые письмена эльфов, и окружила их едва видимым голубоватым светящимся кругом. Тихие слова на старом эльфийском языке зазвучали неясной и завораживающей песней. Тяжелые тучи расходятся в стороны, рассеиваются, повинуясь плавным взмахам рук, открывая садящееся солнце, тут же залившее Тракт золотисто-алым светом.
-Ого!- дружный восхищенный свист стоящих позади гномов-охранников из догнавшего их каравана заставил Инголвен смущенно зардеться. Ей, удивив ее саму, стало тепло и приятно. Казалось, давным-давно захолонув сердцем и запечатав эмоции, она совсем не способна проявлять что-то, кроме холодной и застаревшей ярости. Но вернувшись в хоть и изменившийся, но родной дом, она стала оттаивать, словно чувствуя приближение весны, которая всегда будоражила эльдар.
-Эк, как Вы лихо эти тучки, госпожа волшебница,- уважительно, но настороженно присвистнул один из воинов.- Если бы не Вы, то куковать бы нам в метели на Тракте. Благодарствуем.
-Не стоит,- улыбнулась чародейка.- По одной дороге идем.
-И то верно,- хмыкнул вышедший вперед светловолосый гном.- Я – Фили, из Синих Гор. Едем с караваном из Эдораса. Присоединяйся, проводим до Митлонда, нам по пути.
Инголвен позволила себя утащить в середину каравана и усадить в повозку. Задремавшие в ней гномы настороженно взглянули, но Фили кивнул им на небо и сказал, что волшебница разогнала метель. Взгляды так и остались настороженными, но враждебности в них заметно убавилось.
-Как твое имя?- гном трусил на мохнатом пони рядом с повозкой, предоставив охранникам следить за дорогой.
-Дирионаро,- улыбнулась женщина.
-Эй, у тебя глаза потемнели!- Фили отстранился, изумленно смотря на лицо женщины, чуть зардевшейся от такого неприкрытого внимания.
-Когда колдую они светятся и кажется, что они намного светлее,- тихо пояснила Инголвен.- У многих магов так.
-А ты многих видела? А имя твое, оно ведь эльфийское? Ты эльф или полуэльф? А родом ты откуда?- гном тут же засыпал ее вопросами.
-Фили, я не успеваю ответить!- засмеялась женщина, останавливая поток слов.- Я изучаю чародейство и встречалась с несколькими волшебниками. Имя – эльфийское и я – эльф, но последнее время жила среди людей и много странствовала.
-А я тебя за человека принял,- улыбнулся Фили.- А что твое имя значит?
-Темное пламя. А меня и хоббиты с человеком спутали.
-Они вообще недалекие,- хмыкает гном.- Так ты странствующая волшебница? Как Таркун? А имя для эльфа странное, какое-то не очень светлое и возвышенное.
-Нет, я еду к старому знакомому, письмо от него получила, меня будут ждать в Элостирионе. Хочу целительству учиться, травничеству.
-Это дело нужное,- улыбается Фили.- Жалко, что все хорошие целители – эльфы. Даже гномы им уступают.
-Но зато один хирд кхазад за три дня возьмет крепость, под которой эльдар будут месяц куковать в осаде,- хмыкнула Инголвен и Фили расплылся в довольной улыбке.
-Ха! Это да, наша пехота и осадные орудия самые лучшие. С ними ничто не сравнится.
Инголвен засмеялась и поспешила заверить Фили, что как только она постигнет эльфийские лечащие чары – она к услугам гномов. На что сам гном рассмеялся и сказал, что обязательно запомнит это, и теперь будет знать куда бежать, если его снова младший брат за ухо укусит.
Неясные тени в огромном темном шаре бередили чувства. Произведение отца, как обычно, было опасным и капризным в использовании.
Сначала она увидела умирающего отца в окровавленном доспехе, образ которого сменился павшим в битве возлюбленным. После она раз за разом видела с разных сторон, как погибает под ударами булавы и чар ее сын. Когда она неимоверным усилием отогнала эти воспоминания, ее захватили иные образы. Иногда ей виделись братья, потом казалось, что она видит эльфийские праздники, после мелькал караван гномов, с которыми она доехала до поворота к Башням.
Когда пляска теней и образов сливается в мельтешение размытых пятен, сознание проваливается за грань реальности и в голове не остается ничего, кроме ужасающего в своей красоте шепота, тепло обволакивающего утомленное сознание и заставляющего душевную боль разгораться с новой силой.
-Огненная,- насмешка почему-то не звучит в этом ледяном голосе. В нем заметна какая-то радость.- Добро пожаловать домой.
Хочется фыркнуть и заметить, что от домов либо руины, либо он недосягаем, но в таком состоянии говорить достанет сил лишь Ему.
-Как всегда язык твой острее клинка,- тихий и теплый смешок, как давно забытые воспоминания.- Ты снова дома, я надеюсь на тебя, Карнистар.
На что надеется? Она смутно помнит о том, как оказалась здесь. Ее не было три тысячелетия. Она не более чем отголосок древних, теперь уже точно древних, времен.
-Твоя гвардия разбросана по всем эльфийским землям, разве так должны обстоять дела у леди? Мне казалось, ты очень привязана к своим воинам... Может, соберешь их вместе? У Эребора, например? Уверен, гномы будут очень рады твоему приходу в ближайшее время... А клинок-то у Кирдана хранится,- снова тихий смех, сознание затопляет теплая отеческая ласка.- Жаль, копье потерялось, но ведь ему всегда можно найти замену? Посох, к примеру... В последнее время все что-то теряют. То дом, то семью... Может, пора начать что-то приобретать?
Сняв меховую накидку, эльфийка скептически оглядела занятую плащами вешалку, и небрежно бросила тяжелое одеяние на один из сундуков. Следом последовала перевязь с колчаном и луком, тяжело стукнула оземь походная сумка. Кирдан выдал ей прекрасное снаряжение, отдал ее клинок Анталанур, правда, копья на замену утерянному Линдлануру не нашлось, но ей достался прекрасный лук работы Гвайт-и-Мирдайн. Красавец Варне, вороной верховой жеребец, был вручен с вежливым пожеланием не видеть ее в Линдоне как можно дольше.
Проходя мимо столовой, женщина отвесила учтивый поклон собравшимся там гномам и ушла вглубь норы, направляясь в каминную комнату. Бурчащий под нос Бильбо пришел почти следом, поставив на небольшой столик кубок с вином и тарелку с парой яблок. Судя по его ворчанию – все, до чего не добрались гномы.
-Спасибо Вам огромное,- улыбнулась Инголвен.- Я точно не стесню Вас, с Вашими-то гостями? Я могу вернуться в таверну.
-Брось, что за глупости,- польщено заворчал Бильбо,- Уж тебя-то я точно рад видеть. Не то, что этих...
Хоббит неопределенно махнул рукой, заставив Инголвен хмыкнуть – непривычному к гномьим гулянкам мужчине происходящее казалось просто локальным стихийным бедствием.
-Как твое путешествие к Башням?- вежливо поинтересовался Бильбо, не садясь, впрочем в кресло,- Вижу, прошло успешно.
-Не очень, Бильбо. Меня не приняли в Гаванях, так что я буду добираться до Ривенделла.
Хоббит удивленно приоткрыл рот и хотел что-то спросить, но в комнату бесцеремонно ворвались Фили и еще один гном, судя по одинаковым выражениям на хитрых лицах, брат или кровный побратим.
-Привет!- Фили плюхнулся в кресло, не замечая возмущенного подобным поведением Бильбо. Второй гном потянулся к кубку, но тут же получил по рукам от Фили.- Это мой младший братишка, Кили.
Темноволосый гном поклонился, белозубо улыбнувшись, и тут же задал мучающий его вопрос:
-Ты и правда волшебница? Фили сказал, что ты метель отменила. Врет, небось,- фыркнул юноша.
-Вы знакомы?!- влез Бильбо, мир которого снова перевернулся с ног на голову.
-Встретились на Восточно-Западном Тракте,- чуть улыбнулась эльфийка.- Все в порядке Бильбо.
Хоббит ушел, ворча под нос о гномах, которые не знают о существовании правил приличия, заставив вышеозначенных сдавленно хихикать.
-Такой грозный кролик,- фыркнул Фили.
-Этот, как ты выразился «кролик», не дал мне истечь кровью в сугробе и позволил перезимовать,- Инголвен чуть приподняла бровь, заставив Фили несколько смутиться. Они могли сколько угодно потешаться над смешно возмущающимся Бильбо, но перед эльфийкой, выглядящей, словно королева или принцесса, манеры, привитые наследному принцу, проявлялись автоматически.
-Он открылся с неизвестной стороны,- улыбнулся Кили, тоже заметно успокоившись, но все еще оставаясь очаровательным хулиганом, и снова повторил вопрос.- Так ты колдунья или нет?
-Нет, я не колдунья и не волшебник,- хмыкнула Инголвен, глядя, как Фили удивленно смотрит на нее, а Кили победно улыбается.- Я – чародейка, curuvar. Волшебник – это Митрандир, а колдуньи и ведьмы – это знахарки в человеческих селениях. Понимаешь разницу?
-Не очень,- отмахнулся Кили.- А покажи что-нибудь.
-Я что, фокусник на ярмарке?- откровенно оскорбилась Инголвен.
-Кили, действительно, отстань,- вступился за чародейку Фили.- Ты что, считаешь, что я или леди Дирионаро врем?
-Нет, просто...- темноволосый юноша откровенно смутился, но снова умоляюще взглянул на эльфийку. Та вздохнула, как-то ядовито улыбнулась, заставив парней вздрогнуть, и быстро сделала замысловатое движение рукой. Несколько мгновений ничего не происходило, а после стул под Кили взбрыкнул, встряхнулся, сбросив с себя гнома, и умчался из комнаты, шустро перебирая неожиданно гибкими и подвижными ножками. Грохот и сдавленные ругательства из коридора дали понять, что стул познакомился с кем-то из гномов.
-Он угомонится через пару минут,- безразличным голосом произнесла чародейка, задумчиво вертя массивный перстень на пальце и не обращая внимания на восхищенно-обалдевшие лица юношей.- Можете попробовать его поймать.
Повторный грохот и ругательства, призывающие кары на голову чересчур остроумного волшебника заставили гномов выбежать на ловлю неожиданно подвижного стула.
-Нарья! Нарья!- две одинаково веснушчатые мордашки показались над столешницей. Две пары серых глаз внимательно пробежались взглядом по столу, но вот старшенький заинтересовался вычерченной схемой призыва огненного хлыста, а младшенький восхищенно уставился на амулет, что она держала в руках.
-Нарья!- уже хором громко позвали близнецы, поднимая на старшую сестру умоляющие глаза. Та вздохнула, свернула свитки и закрыла амулет в ящике стола, не замечая разочарованных вздохов – рано им еще с такими игрушками баловаться.
-Вы зачем сюда пришли, крохи?- беззлобно поддевает она младших, и те хоть и предсказуемо фыркают, но не обижаются, решив, что цель прихода стоит всех насмешек старшей.- Вас Майтимо бросил?
-Нет,- замотал головой старший из близнецов.
-К нему кузен приехал,- подхватил младший.
Внешне различить самых младшеньких в семье было невозможно. Если у людей, насколько она помнила из своих смутных видений, были какие-то мелкие отличия даже у близнецов, то эта эльфийская парочка была похожа, как две капли воды и путали их между собой все, кроме родителей и братьев с сестрой, полагавшихся лишь на ощущения близняшек.
-Нарья,- младший снова умоляюще заглянул в глаза сестре. Старший повторил маневр, озвучив просьбу,- Зачаруй нам листик, пожалуйста.
В руке у старшего лежала узорная серебристая пряжка в виде сплетения нескольких листиков. Помнится, отец несколько таких выковал зачем-то, но забросил и их, с его разрешения, моментально растащили рыженькие их семейства.
-Пожалуйста,- тянет младший и заговорщицки улыбается,- А мы Майтимо от Финьо отвлечем.
Эльфийка молча положила на ладонь прохладное украшение, отметив про себя, что металл немного непохож на серебро и отец, наверное, просто ставил эксперимент со сплавами. Тихие слова, волевое усилие, выраженное намеренье и вот серебряное переплетение лозы сияет и переливается мягким сиянием, плавно меняя цвета.
Близняшки, получив в руки вожделенную зачарованную вещицу, с восторженным писком крепко обняли сестру и тут же рванули на улицу, наверняка друзьям хвастаться. Ох, примчатся завтра младшие кузены с умоляющими мордашками.
-Чары неделю продержаться, крохи!- крикнула она вслед мелькнувшим в дверном проеме рыжим космам. В ответ донеслось что-то невнятное, но главное, что ее услышали. Наверное, следует спуститься в сад, Финьо всегда там проводит время, когда Нельо или она заняты.
Инголвен тяжело вздохнула, прикрыла глаза и крепко сжала тонкие пальцы в кулаки. Посидев так несколько мгновений, она открыла глаза и расслабленно откинулась на спинку кресла. Чуткий слух улавливал тихий разговор, пришедший на смену оживленному шуму гномского застолья. Раздались приближающиеся шаги, и на пороге комнаты возник черноволосый гном, явно высокого происхождения, судя по стати и выговору. Да и одежды на нем разительно отличались от остальных. Глава клана, скорее всего.
Не говоря ни слова, гном прошел вглубь комнаты и сел в дальнее кресло, заставив Инголвен напрячься – она не выносила близкого присутствия кого-либо за своей спиной. Но следом вошел маг и ей стало не до хмурого гнома.
Женщина, сидевшая в кресле у камина и не обращавшая никакого внимания на гномов и их разговоры, учтиво кивнула Торину, появившемуся в пустой гостиной, и снова отвернулась к огню. Оживший стул, который метко врезался в Бофура, а после в Глоина, заставил Торина пойти посмотреть на чародейку, о которой взахлеб вещали его жизнерадостные племянники, чудом поймавшие брыкавшийся предмет мебели и удерживавшие его, пока чары не спали и стул снова стал неподвижным. Впрочем, сесть на него снова никто не рискнул.
Притихшая в комнате чародейка не оправдала его ожиданий. Высокая, но из-за того, что она сидела сложно сказать насколько. Черноволосая. Лицо красивое, но, в отличие от большинства сородичей, с острыми и резкими чертами. Из всех амулетов-артефактов или иных непонятных вещей, положенных магам, лишь на шее тускло блестело странное колье – на перевитых кожаных лямках хаотично закреплены серебряные круглые медальоны со странными знаками. Одета, правда, несколько мрачно – темно-синее нижнее и черное верхнее платье простого кроя, где из всех украшений только серебряная вышивка по вороту и подолу, да пояс из литых пластин. Но присмотревшись, Торин понял, что весьма добротная одежда вся расшита нитями в тон ткани, а вышивка по краям – из серебряной нити. Весьма дорогое одеяние, обычные эльфы, хоть и выглядели изысканно, но не носили подобное – неизвестная чародейка была высокого происхождения. Да и манеры ее выдавали – не сидят молодые девушки в кресле так, словно на королевском троне, нет в них той спокойной уверенности и осознания своей силы и власти, как у тех, кто является настоящим правителем.
Пока рассматривал не обращающую на него внимания женщину, пришел Гендальф, сел в кресло напротив нее и, осмотрев незнакомку цепким взглядом, медленно произнес:
-Что деве-нолдо могло понадобиться у скромного хоббита?
Торин, прислушивающийся к разговору, тут же напрягся – присутствие эльфийки на собрании его отряда настораживало. Женщина же только фыркнула, закинув ногу на ногу, и гном непроизвольно отметил, что сапоги, в которые она обута, изготовлены из мягкой, чешуйчатой кожи, явно принадлежавшей горному ящеру.
-Деве-нолдо у скромного хоббита понадобился скромный маг, который совершенно случайно остановился у полурослика. Наверное, как и гномы-странники, дорогу уточнял,- голос женщины, тихий и мелодичный, был полон ехидства, мало свойственного известным Торину остроухим.
-И что деве-нолдо, которая не назвала своего имени, могло понадобиться от мага?- Гендальф тоже не промах и умело маскирует насмешку под ласковым взглядом и мягкими словами.
-Инголвен,- улыбнулась женщина, чуть помедлив. И Торин, и Гендальф, заметив это, синхронно хмыкнули. Последний мягко поинтересовался:
-Я присутствую при эссэкильмэ?
-Нет, это эсси теркенье, Митрандир,- отозвалась эльфийка и пояснила Торину,- имя, данное матерью.
Узбад кивнул, понимая о чем речь. Мысли тут же скакнули в другое русло – почему не назвалась именем, данным отцом? Фили, делившийся впечатлениями о виденных чарах, назвал ее совсем другим именем. Не любит его или оно должно о чем-то сказать магу? Торин, как наследник короля, изучал культуры иных народов и знал о традициях в имянаречениях эльфов. Хотя странно, что он, знающий синдарин, не мог перевести имя неожиданной гостьи мистера Бэггинса.
-И что же понадобилось леди Инголвен от меня?- Гендальф, заметно посерьезневший после обращения к нему его эльфийским именем, внимательно смотрел на собеседницу.
-Пояснений, которых мне не смог дать Владыка Кирдан. Надеюсь, что маг окажется мудрее эльфа.
Торин сморгнул. Эта женщина, Инголвен или Дирионаро, была слишком странной для эльфа. Пусть и говорила спокойно, и улыбалась мягко, но была слишком вспыльчива и совершенно не любопытна. Впрочем, последнее, скорее всего, просто затмевалось ее собственными проблемами.
-И что же Владыка Кирдан не смог объяснить Вам?
-Тот факт, что последнее, что я помню о Средиземье – как возводила чары над отрядом государя Гил-Галада под Барад-Дуром,- несколько более холодно, чем до этого, ответила Инголвен,- А после очнулась в доме у мистера Беггинса с легкими ранениями, магическим истощением и в Третью Эпоху.
У Торина изумленно округлились глаза, Гендальф же лишь протянул руку к эльфийке. Умалишенной она явно не выглядела, пьяной тоже. Ударили по голове так, что она памяти лишилась? Даже у крепких гномов были случаи, а уж эту хлипкую и вовсе тронь чуть сильнее и сломаешь.
Маг же внимательно осмотрел запястья женщины, заглянул в глаза и покачал головой. Попросил встать и провел ладонью у лопаток, дернувшись, словно обжегся.
-Ты носишь странные чары, леди Инголвен.- заметил он.
-Я заметила, что мне гораздо сложнее даются различные чары, которые я раньше творила без лишних усилий. Я предполагаю, что Темный обрушил на меня свои чары или же я попросту лишилась памяти и сил?
-На тебе есть темные чары, что блокируют многие воспоминания. Возможно, они блокируют и твои силы. Я не смогу их снять, но Владыке Элронду это по силам.
-Оруженосец Эрейниона?- нахмурилась Инголвен.- Который мне амулеты сжигал, стоило из мастерской отлучиться?
Торин насмешливо фыркнул, Таркун дипломатично отвел глаза.
-Владыка Элронд наследник государя Гил-Галада и правитель Имладриса, не стоит вспоминать столь давнее. Сейчас он великий целитель, леди Инголвен. А Вы, значит, родом из Имладриса?
Чародейка подняла на мага задумчивый взгляд и, помолчав, тихо произнесла:
-Я жила в Ост-ин-Эндиль, у Тельперинквара.
Таркун гораздо заинтересованно взглянул на Инголвен, но ничего не сказал, наблюдая, как женщина порывисто поднялась и прошлась по комнате. Резко развернулась и твердо взглянула на Торина.
-Я поеду в Имладрис... Но идти с отрядом мне было бы намного безопаснее...- задумчиво произнесла она.
-Дождитесь торгового каравана из Эред Луин,- холодно ответил гном,- Он в мае едет.
-Сейчас апрель,- спокойно возразила женщина,- А я могу быть как целителем, так и воином.
-Исключено,- отрезал гном, разворачиваясь к эльфийке спиной и не снисходя до пояснений. Гендальф же в ответ на вопросительный взгляд лишь вздохнул и покачал головой.
-В другой бы ситуации я настоял бы на твоем присутствии, леди Инголвен. Но, даже исключив тот факт, что планы, здесь обсуждаемые слишком важны, то я опасаюсь твоего присутствия, а Торин и вовсе не доверяет твоему народу. К тому же, ты скрываешь имя, по которому я мог бы сказать большее, не так ли?
-Следует предположить, что мое имя скажет слишком многое,- спокойно отозвалась эльфийка.- Как и то, что МОЙ народ ничего дурного Торину не сделал. Или кхазад более не дружны с нолдор?
Яркие лучи солнца не могли пробиться сквозь черный дым, стелющийся над равниной, в мгновение ока затянувший безоблачное и высокое голубое небо.
Поле боя освещалось лишь алыми всполохами драконьего огня. Отзвук рога Первого Дома, вселяющий надежду и уверенность в скорой победе потонул в низком утробном реве, в шипении извергаемого пламени, в громком змеином шелесте чешуи, в сиплом реве балрогов, в свисте огненных бичей, в вое варгов.
Окружавшая ее гвардия не дрогнула, увидев огромного змея. Стяг, трепетавший на ветру истлел от поступившего жара, части доспеха накалились добела и чтоб воины не сгорели заживо она опустила на них морозную дымку.
Стелящийся туман, холодящий, по словам Артафиндэ, сильнее льдов Хелкараксэ, мгновенно подобрался к Великому Змею, оплел огромные лапы и опал, проиграв пламени...
Стрелы лучников, как и метательные топоры гномов, осыпались обломками, коснувшись сияющей чешуи. Пламя оплавляло и сжигало стрелы баллист наугрим и копья гвардейцев...
Змей неторопливо проползал меж войсками, оставляя позади свиту из Темного Воинства. Ужасный в своей красоте, дракон Севера был прекрасным в своей смертоносности...
Град ледяных осколков впился в чешую и стек водой, россыпь молний искрами осыпалась вдоль гребня...
Глаурунг неторопливо наступал, сминая пехотинцев, безуспешно пытающихся дотянуться до уязвимого чрева...
Инголвен подбросило на кровати, заставив судорожно схватиться за кинжал и лихорадочно оглядывая комнату. Сквозь небольшие окошки светило весеннее солнце, доносился запах цветов из сада у дома. А в голове все еще мелькали смутные отголоски старых кошмаров – огонь, Тьма и кровь. Успокоившись и флегматично отметив, что она проспала даже заполошный побег Бильбо, женщина поплелась в ванную. Приведя себя в порядок и хмыкая, тому, как оперативно гномы ликвидировали последствия вчерашней гулянки, Инголвен сунула нос на кухню и с удивлением обнаружила накрытый завтрак. Рядом лежащая записка прояснила ситуацию – увидев непонятно куда рванувшего Бильбо, Камелия наведалась в Бэг Энд, увидела спящую эльфийку и приготовила завтрак. Сама хоббитянка нашлась за заднем дворе, неодобрительно оглядывающая растоптанные кем-то из гномов ирисы.
-Доброе утро,- Инголвен появилась за спиной девушки так тихо, что та заполошно подскочила.- Спасибо за завтрак.
-Напугала!- хоббитянка шутливо замахнулась на эльфийку, но замерла с открытым ртом, наблюдая, как снова поднимаются истоптанные стебли цветов и распускаются лепестки под неспешным мановение ладони эльфийки.
-А куда мой кузен так шустро убежал? Да еще и с рюкзаком?
-Нанялся в караван,- ответила Инголвен, не открыв предполагаемого пути и цели гномов.- Кажется, его прельстила возможность посмотреть на что-то, расположенное дальше вашего Шира.
-Вот ведь шебутной!- всплеснула руками Камелия, но осуждать не стала.- А ты надолго приехала?
-Нет. Вчера поздно приехала, сейчас буду ехать дальше. Думала, что пойду с караваном гномов, но они эльфов не жалуют. Поеду в Ривенделл сама.
Хоббитянка только головой покачала, но предложила проводить некоторое время. Закрыв норку, они спустились к таверне, в конюшне которой эльфийка вчера оставила коня. Кинув мальчишке-конюху монетку, Инголвен быстрыми и привычными движениями оседлала жеребца.
На улице уже собралось несколько любопытных соседей. Эльфийка еще в прошлый раз заметила, что любое, даже самое незначительное происшествие, может обсуждаться тут неделями. А отряд гномов и эльфийская путница обеспечили бы местных сплетнями до осени.
-Ты уверена?- Камелия, подкармливающая скакуна яблоком, для чего ей приходилось вставать на носочки, в очередной раз переспросила Инголвен. Девушка не оставляла попыток отговорить чародейку от одиночной поездки, несмотря на удачное путешествие к Башням.
-Более чем. Я рассчитываю все же найти приют там, где я буду дома. Спасибо за помощь, Камелия,- женщина тепло обняла хоббитянку и одним движением оказалась на спине коня, вызвав восхищенный вздох у мелких мальчишек, играющих у коновязи. Еще раз кивнув, чародейка вывела жеребца на дорогу и резко его пришпорила. Эльфийский скакун взял сразу в галоп, подняв столб пыли.
Инголвен ехала галопом, только пару раз переводя животное на рысь, и явно собиралась и ночь провести в дороге, но слипающиеся глаза красноречиво говорили о необходимости отдыха. Эльфийка недовольно спешилась, быстро расседлала и стреножила коня и расстелила попону в качестве спального места, кинув под голову сумки. Легкими движениями рук призвала охранные чары и растянулась на попоне, уложив голову на седло. Казалось, давно забытые навыки и привычки только и ждали момента возвращения домой. Однако глаза эльфийки слипались и ее отчаянно клонило в сон. Она отпустила сознание, закрывая глаза, почувствовав, как сон, что приходит к ней больше напоминает неясные грезы. Всадники и звон тихой песни, шелест высокой травы и мужской смех.
Проснулась Инголвен рано, но успевшая отдохнуть на несколько дней вперед. Чары, которыми она поддерживала тело вместе с тренировками позволили не почувствовать боль от дневной скачки и ночевки на твердой земле. Да и потерянные навыки постепенно возвращались, давая возможность вновь чувствовать себя дома.
Вздохнув и досадливо поморщившись на отсутствие ручья или водоема, она оседлала Варне. Взлететь на спину животного у нее выходит рефлекторно, в не зависимости от настроения и количества зрителей. Как и все эльфы, она не признавала седла и уздечки, ограничиваясь попоной и недоуздком, не столь сильно ранящим животное. Можно было и вовсе отказаться от сбруи, но она не была уверена, что способна сейчас справится с невзнузданным животным. Жаль. Впрочем, выехать на старую, почти скрытую травой тропу, у нее получилось сразу – над дорогой, проложенной когда-то эльфами, до сих пор витала остаточная светлая магия. В какой-то миг даже стало казаться, что если отпустить сознание и прислушаться, то она услышит тихий напев старых песен.
Помявшись, она все же открыла разум, окунаясь в водоворот магических потоков, пронизывающих мир. И вот ее чувства невероятно обостряются, но эльфийка, вместо смутных образов эльфов, видит отряд гномов, едущий по дроге в Бри. Иногда они скрываются за деревьями, но взор вмиг сосредоточившейся чародейки остер и Инголвен может разглядеть лица. Хмурые Торин и Двалин, задумчивый Балин, веселящиеся Бофур, Кили и Фили, мечтающий Ори. Инголвен задерживает взгляд на Митрандире и едва успевает отвести глаза прежде, чем по ним провело вязкой серой тенью Чертогов.
Осанвэ.
Сама того не ведая, она коснулась разумов ближних, а при ее магической силе гномы могли заработать сильнейшую головную боль на несколько дней. Волшебник же наверняка почувствовал ее присутствие. Как и почему он не признал ее, остается загадкой и Инголвен хотелось верить, что его разум обманули лежащие на ней чары, нежели осознавать, что Митрандир делает вид, что не признает Алую Чародейку из-за каких-то своих туманных планов и соображений.
Мотнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, эльфийка пришпорила коня, надеясь к вечеру выйти на Восточный Тракт, не пересекаясь при этом с гномами.
То, что именно с эти отрядом связано пожелание Величайшего, она не сомневалась. Перерыв исторические хроники, наверстывая упущенное, и вытряхнув ответы на свои вопросы у Кирдана, Инголвен отправила вестников к своим старым побратимам, раньше бывшими командирами ее гвардии. Один из них, с которым она увиделась в Элостирионе, заверил, что сообщит остальным и соберет всех воинов, которых сможет. Они должны были выступить из Форлонда ближе к Летнему Солнцестоянию, а сам Раванон уже должен был быть в Имладрисе, ожидая ее.
Тяжело вздохнув, Инголвен подумала, что скоро вполне освоится в новом для нее родном мире – вот уже собирает воинов своей старой гвардии. Почему-то именно тот факт, что первым делом ей придется строить военные планы, а не рыться в библиотеке или снова брать на себя обязанности посла у иных народов, ее неимоверно развеселил.
-Я – Огненная!- заливисто рассмеялась эльфийка, пуская коня в галоп. Прошло то время, когда она могла ехать хоть дни напролет, есть в седле и подолгу обходиться без сна, и сейчас она снова чувствовала себя разбитой, уставшей и неприспособленной к походной жизни. Но она наверстает в сжатые сроки. О, ради войны, за которой опять последует блаженный мир, она сейчас готова на многое.
Жеребец послушно шел рысью по видимой только чародейке тропе, Инголвен что-то тихо напевала себе под нос, умудряясь освежать в памяти знания о местных травах. Когда-то эльфийка прекрасно в них разбиралась, но при словах «снадобье», «зелье» и «алхимия» всегда многозначительно замолкала – чародейка терпеть не могла стоять у котла или над ковшиком. Сейчас лесное разнотравье радовало глаз своим буйством и разнообразием, и женщина даже собрала несколько пучков для отваров, аккуратно сложив их в сумку.
А к вечеру она все-таки столкнулись с гномами. Варне стал на дыбы, захрапел, и чуть было не забил копытами выскочивших гномов. Чародейка с трудом его успокоила, прибегнув к помощи хлыста, которым чуть не взгрела оказавшегося близко Фили, так напугавшего коня.
Спешившись, Инголвен свела глаза к кончику клинка Торина, смотревшему ей в лицо, состроив забавную рожицу, от которой по отряду прошлись смешки.
-Что Вы здесь делаете?- раздраженно спрашивает Торин, опустив, но не убрав клинок. Подпрыгивающего от беспокойства Бильбо придержал Двалин, а Гендальф лишь хмуро взглянул на женщину.
-Стою,- лаконично произносит Инголвен, чуть улыбнувшись, и отмечая недоверчивые взгляды гномов.
-Вы должны были оставаться в Шире,- король гномов отводит клинок, но не убирает его в ножны. Женщина, с легким удивлением склонила голову набок, гладя на гнома с веселым изумлением:
-Разве чародейка Инголвен уже одна из подгорного народа, если должна выполнять приказы Торина из Дома Дурина?
-Зачем Вы поехали за нами?- Торин с легкостью проигнорировал выпад чародейки. Та в ответ легко рассмеялась, нисколько не опасаясь гнева подгорного короля и вооруженных воинов.
-Больно надо за вами ехать. Я не собираюсь сидеть на месте, а Восточный Тракт тут один.
-Не верю,- хмуро припечатал Торин,- Чтоб завтра же отправились обратно. Не поленюсь и лично отвезу в Бри, сдам на руки торговому каравану. Не хватало мне еще эльфийских шпионов.
-Караван пожалейте,- сверкнула глазами Инголвен.- К тому же, разве я должна выполнять Ваши приказы? Вы – не мой государь.
Торин собирался возразить что-то гневное, но вместо этого изумленно уставился под ноги Инголвен. От места, где стояла женщина, стремительно расползалась корка узорного льда, исходящая белой дымкой.
Эльфийка скосила взгляд себе под ноги и лед, словно преданный пес, замер на мгновение и откатился обратно к ногам чародейки, исчезнув в туманной вспышке. На обмороженной земле спешно прорастала молодая трава, скрывая следы чародейства.
-Обратно я не поеду,- упрямо повторила Инголвен.- Дайте проехать, я не собираюсь тратить время на препирательства с упрямым гномом.
-Да куда Вы поедете на ночь глядя?!- взорвался Торин.- Одинокая девчонка! По пустошам!
-В Имладрис,- тихим и безмятежным голосом ответила эльфийка.- И я не настолько беспомощна, чтоб ждать милостей от кого бы то ни было!
Окончательно вспылив, чародейка вырвала поводья из руки Кили и моментально оказалась на спине жеребца. Конь всхрапнул и встал на дыбы, когда Двалин крепко перехватил Варне за повод.
-Lehtalye!- гневный окрик был произнесен на неизвестном гномам языке, но его значение было вполне ясным.
-Заночуй в лагере, леди,- мягко произнес Гендальф, послав Торину упреждающий взгляд.- Оно верно, не дело в ночь ехать.
Торин и Инголвен просверлили волшебника одинаково злыми взглядами, но первый молча ушел к костру, а вторая – успокоила коня и спешилась. Бильбо тут же поспешил помочь эльфийке устроиться на ночлег, но та вежливо отмахнулась и устроила себе походное спальное место из сумки, плаща и попоны. Фили и Кили уважительно хмыкнули и насели с вопросами и просьбами наколдовать что-нибудь.
-Как дети малые!- фырканье чародейки заставило Торина повернуться в ее сторону. Инголвен недовольно спорила с его племянниками, которые строили женщине умоляющие выражения лица. Глядя на них, женщина вздохнула и развернулась к ним спиной, раздраженно взмахнув рукой, с которой сорвались светящиеся мягким светом искры. Разочарованные лица парней моментально расцвели восторженными улыбками, когда импровизированные светлячки закружились вокруг них, осыпаясь на одежду серебристой пылью.
-Милый фокус,- едко протянул гном, поймав взгляд эльфийки.
-Продемонстрировать что-нибудь персонально для Вас?- вкрадчиво поинтересовалась эльфийка. Полыхнувшие холодным белым светом глаза не впечатлили Торина, но гном заметил, как при этом напрягся Таркун.
-Ты позволишь переговорить с тобой с глазу на глаз, леди Инголвен?- спросил волшебник подходя ближе. Женщина лишь пожала плечами, не двигаясь с места.
-Что же...- маг пожевал губами, неуверенно взглянув на Торина, который тоже не спешил уходить.- Скажи мне, леди Инголвен, откуда ты знаешь давнее наречие? Оно не слишком похоже на то, которым пользуются нолдор ныне.
-Книги читаю, Митрандир,- спокойно ответила чародейка.- Старые фолианты о чарах написаны на старом квенья, ты не знал этого?
-Но даже те, кто читают старые книги, не говорят на написанном языке,- проницательно заметил волшебник. Инголвен чуть улыбнулась, но безмятежного вида не утратила ни на секунду.
-Старые традиции моей семьи, Митрандир,- нехотя произнесла она, демонстративно оправляя черный плащ, и волшебник, окинув женщину цепким взглядом, кивнул, успокоившись. Женщина учтиво поклонилась ему, потом Торину и ушла к костру, сев напротив Двалина и демонстративно положив руки перед собой. Воин просверлил ее взглядом и хмыкнул, считая недостаточной угрозой для себя и вооруженного отряда.
-Тебя так волнует, на каком языке говорит эта эльфийка, Таркун?- Торин взглянул на мага исподлобья.- Только из-за этого ты захотел оставить ее в лагере?
-Она показалась мне очень знакомой,- тихо ответил маг.- К тому же, Торин, просто добрый совет на будущее – если ты повстречаешь эльфа, говорящего на старом наречии не вызывай его агрессии.
Торин фыркнул, не став выражать своего мнения об остроухих, к которым маг питал приязнь.
-Квенья, мой дорогой король, использовался нолдор, что прибыли из-за Моря в Первую Эпоху и перетерпел огромные изменения за столько лет. К тому же, один из великих королей давних времен запретил использовать этот язык своему народу и эльфы постепенно стали говорить на синдарине. Поэтому тот, кто говорит на квенья, словно на родном наречии, да еще таком чистом, что многие слова давно забыты мудрецами, несомненно заслуживает внимания.
Глава 1. Новый старый мир.
Глава 1. Новый старый мир.
Холодный ветер пробирает насквозь и казалось, скоро выдует до смерти уставшую душу. Капли начавшегося дождя стегали не хуже кнутов, вода промочила одежду и волосы, заливала глаза. Она бежала вперед и вперед, подгоняемая не осознанием скорой смерти, а того, что ей гордость не позволяла умереть так бездарно. Подол длинного, некогда алого, платья путался в ногах и цеплялся за высокие травы, стебли больно впивались в босые ступни, она оставляла за собой кровавый след, но сил не хватало на заклинания исцеления. Только оставшийся резерв для последнего рывка.
Голоса доносились со всех сторон, усиленное восприятие эльфа и чары, которые она наносила на себя, сбивало с толку и заставляло паниковать – ей казалось, что преследователи совсем рядом.
Дыхание сбивалось, босые ноги немели, бок, на который все же пришелся удар кинжала, неумолимо саднил и снова начал кровоточить, ожоги из-за сорванного в ярости контроля жгли невыносимо.
Затуманенный от боли и усталости взгляд выхватывает в дождливой пелене очертания холма и древнего кромлеха над ним. Внешние мегалиты стояли, как и положено, кругом. А внутренние были сложены подобием круглой арки. Лунные Врата – вотчина сидов, маги туда не сунутся, иначе сами останутся на ритуальных алтарях. А она найдет этим Вратам прекрасное применение, бережно сохраняемые силы оставались именно для этого.
Взобраться на холм стоило остатков физических сил. Руки резались о жесткие стебли малознакомых трав, ступни скользили по мокрой траве и кололись о засохшие корни. С трудом поднявшись и опершись на один из мегалитов – неожиданно теплый – она видит, что кавалькада преследователей быстро приближается, огни факелов совсем рядом. Стоило поторопиться.
Губы с трудом шепчут слова старшего языка, земля отзывается вибрацией, камни теплеют. Каменная арка расплывается перед глазами, но сила вокруг чувствуется настолько, что ее почти можно попробовать руками. Серебристая дымка почти незаметна на фоне пелены дождя, но она есть и из последних сил женщина проваливается сквозь древнее сооружение.
Последнее, что она помнила – вспышка заклинания и долгое-долгое чувство полета. Сейчас, судя по ощущениям, она никуда не летела. Она лежала на мягкой постели, неожиданно широкой, но этому пока не придавалось особого значения.
Свет пробивался сквозь закрытые веки, и женщина поспешила их открыть. Комната, в которой она находилась, меньше всего походила на лазарет. Да и вообще ни на что знакомое женщине она тоже не походила, к сожалению. Небольших размеров, словно созданная для ребенка, округлая комната была воплощением уюта. Полукруглое окошко, украшенное кружевными занавесями, пропускало тусклый свет, который может быть только зимой. На туалетном столике находилось зеркальце, гребень, какие-то баночки и коробочки. Еще она смогла разглядеть мягкое кресло с множеством вышитых подушечек. Всю оставшуюся часть комнаты, кажется, занимала огромная мягкая кровать, на которой лежала женщина.
Она прислушалась к себе – сил не было совершенно, она не смогла бы сотворить даже простенькую освещающую сферу – давно забытые ощущения для сильной и умелой чародейки. Женщина попыталась пошевелиться. Тело тут же отозвалось тупой ноющей болью, но сил встать на ноги хватило. Осмотрев себя, она с удивлением обнаружила, что одета в короткую сорочку, явно шитую на кого-то размерами поменьше. Изначально просторный крой облекал фигуру, рукава заканчивались чуть ниже локтей, а подол с трудом прикрывал середину бедра, открывая израненное тело, на котором было много синяков, на запястье алел заживающий ожог, а бок и левое бедро были туго перемотаны бинтами.
Оглядев комнату, она направилась к выходу, рассудив, что если она не связана и находится в уютной спальне – нападать на нее сразу не станут. Тихо приотворив круглую дверь, женщина выскользнула в коридор. Те же низкие потолки и полукруглые стены вгоняли в недоумение – она ни разу такого не встречала. Где-то рядом послышались голоса и женщина тихо направилась к ним, но остановилась, зацепив взглядом карту на стене. Что-то резануло глаза и она теперь внимательно осматривала дорогой пергамент.
Карта. До боли знакомая, с некоторыми изменениями. Огромная, которую она возила в дорожной сумке и изучала прямо в седле. Красочная, во множестве вариаций, детально описывающая небольшие участки местности – множество пергаментов завалившие рабочий стол брата...
Она жила там. Неужели ее забрали друзья? Хотя это было очень давно, и она сама видела, как ее родные крепости стали заброшены. Скорее всего, портал сработал не совсем так, как надо и ее вышвырнуло далеко от точки выхода. Над этим стоило бы задуматься, но лишь после того, как она поймет, где ее приютили и сколько она будет должна неожиданному благодетелю, если приютивший ее таким окажется.
Она двинулась дальше на тихий разговор, застыв у арки, ведущей явно на кухню. Голоса обсуждали то, какой снежной выдалась зима и то, как хорошо удается хозяину дома заваривать чай с яблоками. Женщина тихо выскользнула в проем, с удивлением увидев маленьких человечков, едва достающих ей, не отличающейся высоким ростом, до груди.
Те тоже заполошно вскочили, но молодой мужчина, покраснев, поспешил отвернуться, в то время как девушка подскочила к ней.
-Ох, леди!- запричитала она,- Что же Вы встали с кровати? Холодно,- маленькая девушка взяла женщину за руку, потащив обратно в спальню.
-Это, конечно, радостно, что Вы пришли в себя – кузен мой весь извелся за эти три дня – но вот вставать было глупостью! Да-да, глупостью! Лекарь вовсе заявил, что такие раны орки да гоблины нанести могут, хорошо хоть не отравили оружие-то. И как Вас, такую молоденькую, угораздило с этими тварями сцепиться? Счастье, что хоть к жилью вышли, а то и вовсе бы замерзли!
Девушка тараторила без умолку, радостно улыбаясь, и она с трудом вычленила из ее монолога необходимую ей информацию. Однако сердиться на столь жизнерадостную девушку не представлялось возможным, и она сама заулыбалась.
-Скажите, где я? И как здесь оказалась?- женщина, которую уже затолкали в постель, задала волнующие ее вопросы.
-Вы в Шире, в Хоббитоне. А как здесь оказались – не знаю, Бильбо, мой кузен, нашел Вас недалеко от дома, в снегу, всю в крови и без сознания. И попросил меня помочь приглядеть за Вами – все же не дело, когда молодая женщина, почти девица, а одна в доме у холостяка живет.
-Спасибо,- улыбнулась она,- Только не знаю, чем Вас отблагодарить.
-Не стоит, разве мы не сделали то, что сделал бы каждый?
-Скажите, а кто Вы? Никогда не встречала таких, как Вы.
Девушка уставилась на нее, широко распахнув глаза, а после рассмеялась.
-Стало быть, Вы хоббитов никогда не видели! Ой, совсем о манерах забыла,- спохватилась девушка и, присев и легком поклоне, представилась,- Камелия Тук, к Вашим услугам.
-Инголвен,- улыбнулась девушка.
-Инголвен,- медленно проговорила Камелия,- Похоже на эльфийское имя. Вы с эльфами дружите, леди?
-Как назвали...
-Ну, не суть важно,- жизнерадостно отмахнулась Камелия,- Я сейчас Вам платье принесу, нашла у кузины человечье – оно Вам впору будет. Выкупаетесь, оденетесь, и пойдем завтракать,- хоббитянка скрылась за дверью.
Глава 2. Убегает дорога...
Глава 2. Убегает дорога...
Мое почтение, Владыка Кирдан.
Мое имя сейчас – Инголвен, но оно дано мне матерью и, хотя и отражает мою суть, но нисколько не созвучно с тем именем, которое дал мне мой отец.
Я оказалась в Шире, в Хоббитоне, по обстоятельствам, совершенно не зависящим от меня, но, тем не менее, я не могу не думать о наказании, что может постичь меня за то, что я оказалась в землях, из которых меня когда-то изгнали. Нижайше прошу дозволения посетить Элостирион, а после – Вас, дабы иметь возможность обсудить то, что мне откроется в палантире.
С превеликим уважением, Дирионаро Инголвен.
Остаток зимы она помнила смутно. Ей пришлось снова восстанавливать силы и заново знакомиться с родным миром. Она старалась узнавать все, что могла и применять уже накопленные знания. Магия, что чувствовалась здесь гораздо сильнее, чем в мире, где она жила ранее, первое время заставляла ходить, словно в состоянии легкого опьянения. Это ни на шутку тревожило приютившего ее Бильбо и, переехавшую к своему кузену, Камелию. Пришлось многое объяснить маленьким друзьям и к их чести они приняли рассказ Инголвен, немного скорректированный, правда, спокойно и сразу поверили. Бильбо посвятил всех желающих в историю несчастной племянницы его троюродной сестры, дедушка которой женился на человеческой девице. Поскольку Инголвен была уже взрослой, для человека, то никаких документов, кроме как утверждающих личность, предъявлять не пришлось. А с этими бумагами она быстро расправилась, взглянув на документ Камелии и создав точно такой же.
Камелия Тук и вовсе перебралась к своему кузену, мотивировав тем, что и норка у него большая, и молодой женщине не пристало жить с холостяком одной. А так – они вроде как родственники, все друг за другом присмотрят. Так что деятельная кузина Бильбо вовсю взялась просвещать чужую этому краю девушку всем тонкостям жизни в Шире.
Инголвен же спешила вырваться из безмятежного края. Она завела переписку с Митлондом и в ультимативном порядке заявила, что едет в марте в Элостирион, а после, возможно, в Серые Гавани. Полукровка при рождении, выбравшая участь бессмертных, эльфийка, которую по непонятным причинам принимали за человека, едва сдерживала слезы, читая историю Средиземья и видя некоторые события – ее дар видеть былое и грядущее редко ее подводил. Впрочем, без эксцессов не обошлось, когда в начале весны в Шире остановился караван гномов из Железных Гор и Инголвен разболталась с гномами на их языке. Вытянувшиеся лица гномов и хоббитов потом долго вызывали у женщины почти истерический смех, но пришлось объясняться и смущенный лепет о том, что ей как-то пришлось выхаживать гнома, который на общем языке не говорил, а она уже смогла что-то выучить на кхуздуле, был с недоверием, но принят.
К концу февраля девушка стала собираться в пеший переход до Башен при поддержке, но неодобрении Бильбо, успевшему привязаться к необщительной травнице, которая, все же, помогала многим хоббитам лекарственными снадобьями. На сторону Инголвен внезапно встала Камелия, надавив на кузена тем, что девушка хочет домой, к родителям и друзьям. После этого сборы пошли гораздо быстрее – деньги, вырученные за снадобья, были потрачены на походную одежду, а еду в дорогу ей собрала Камелия.
Одевшись в приготовленную заранее одежду, Инголвен критично повернулась перед зеркалом – женщина в теплом шерстяном платье, укутанная в меховой полушубок ей самой казалась давно забытой. Одежду для поездки выбрала она сама, отвергнув помощь Камелии и настояв на человеческом платье, закрывающем щиколотки и гномском полушубке, который согревал гораздо лучше. Подхватив собранную сумку и попрощавшись с Бильбо и Камелией, пообещав вернуться через месяц или прислать письмо, если останется в Гаванях, женщина выскользнула за дверь. На улице солнце уже вовсю светило и грело, но ветер, изредка налетавший на нее был холодный и она получше завернулась в плащ, укутываясь в плотную ткань и густой мех по самый нос. Запоздало вспомнилось о возможности согреться чарами, но уже отвыкшая от необходимости большего контроля за своей силой и меньшего ее вложения в чары, Инголвен старалась лишний раз не колдовать.
По договоренности с Кирданом, она должна была самостоятельно дойти до Элостириона, где ее будет ждать либо он сам, либо отряд для дальнейшего сопровождения, поэтому Инголвен размеренно зашагала по городу, намереваясь идти и ночью, перекусывая на ходу и поддерживая тело чарами. Добраться до земель сородичей и выяснить многие вопросы хотелось нестерпимо.
Когда женщина пришла на мост у Брендивина, она ненадолго замерла и рассеянно наблюдала как под каменным строением течет темная и неспокойная вода. Некстати вспомнились нечастые, но оттого еще более любимые выезды с братьями к границам или в другие княжества.
-Мама! Мама!- молодой черноволосый всадник вихрем влетает в распахнутые ворота Белегоста. Совсем юный внешне, он вполне зрелый по меркам эльфов, оторвался от положенной принцу гвардии и теперь гарцует на разгоряченном коне, красуясь перед ней. Непоседливый, живой и такой же бесстрашный, как отец. Счастье видеть его таким, отринувшим горечь и боль, и так страшно осознавать, что это не навсегда.
-Мама, смотри, кого я тебе привез!- спешившийся юноша гордо задирает нос, когда по гранитным плитам стучат копыта догнавших его всадников. Элитная гвардия, которая окружает и ее, сопровождает хмурого эльфийского лорда, лицо которого моментально проясняется, когда она попадает в поле его зрения.
На шум появляется ее младший брат, мрачный и недовольный, в кузнечном фартуке и с небрежно собранными волосами. Едко хмыкает, но приветливо хлопает племянника по плечу и порывисто обнимает приехавшего с ним эльфа.
Кажется, теперь все собрались.
Как же они благодарны клану Белегоста, приютившего лишенных крова нолдор. Всех до единого, найдя им место и занятие, не забыв их происхождения.
Выпадет ли шанс отплатить этот долг?
-Посторонись!- звучно раздалось над мостом, и Инголвен прижалась к каменным бортикам, не отрывая взгляда от течения. Проходящий мимо торговый караван держался другой стороны моста и женщина не рисковала ни с кем столкнуться. К тому же, гномы гораздо внимательнее хоббитов и на нее вряд ли бы кто-то налетел по невнимательности.
-Леди волшебница?- глубокий голос за спиной заставил вздрогнуть. Легкие бабочки, сотканные из воды и брызг, моментально потемнели и, закрутившись в яростном танце, вырвались наверх фонтаном из брызг. Инголвен, не оборачиваясь к воде, успокоила взбунтовавшуюся стихию в одно мгновение.
-Вы меня напугали,- женщина встретилась взглядом со светловолосым молодым гномом. Тот жизнерадостно и бесшабашно улыбнулся, собираясь что-то сказать, но его окликнули из отряда и гном, учтиво поклонившись, вернулся в колонну, которая удалялась из Шира.
Молодой гном, облаченный в богатые, отливающие золотом, доспехи лежит на укрытых снегом камнях старой, почти развалившейся башни. Пшеничные волосы окрашены кровью – алой, не черной – замысловатые косицы разметались по грязному снегу. Некогда яркие голубые глаза потускнели, но еще не подернуты смертной дымкой. В боку зияет огромная сквозная рана, края которой запеклись и почернели. Она нанесена клинком, выкованным либо в Мордоре, либо еще раньше, в кузнях Ангбанда. Юноша хрипло дышит, сцепив зубы, жизнь еще не покинула его. На плечах, закованных в доспех и скрытых под дорогой плащ, покоятся руки эльфа в темно-алых доспехах, доспехах ее гвардии.
Инголвен рвано вдохнула и внимательно посмотрела вслед удаляющимся гномам. Светловолосый мальчишка заметно выделялся статью и чуть большим ростом. Косицы складывались в плетение знатного юноши, одежда неброская, но дорогая и добротная.
-Где же мы еще увидимся?- прошептала эльфийка, прекрасно осознавая, что внезапное видение не прихоть ее взбунтовавшегося дара. Мотнув головой, Инголвен быстро зашагала по дороге вдоль реки, безжалостно наступая на едва зазеленевшую траву, пробивавшуюся из-под снега. Таиться не хотелось, это видение разбередило старые душевные раны, хотя казалось, что видевшая и не такое чародейка уже должна была и вовсе заледенеть сердцем.
До ночи Инголвен прошла немаленький отрезок намеченного пути, тихо напевая себе под нос какие-то старые песни и задумчиво выстукивая дорожным посохом странные ритмы. Приречье она обошла стороной на рассвете, приветливо перекликнувшись с гномским караваном, собиравшимся в путь. Женщина представилась путешественницей, идущей в Митлонд к наставнику-целителю, и у гномов-часовых вопросы отпали, они даже посоветовали где лучше обойти Мичел Делвинг и где с Восточно-Западного Тракта дорога сворачивает к Элостириону, у которого можно присоединиться к отряду эльфов. Не то, чтобы гномы положительно к ним относились, но они полагали, что в компании эльфов женщине будет легче добраться до Гаваней.
Инголвен тепло распрощалась с гномами и поспешила дальше по Тракту. Караван нагнал ее уже к вечеру, когда чародейка задумчиво остановилась на дороге, рассматривая небо. Затянутое низкими тучами оно было готово вот-вот разверзнуться и осыпаться мокрым снегом. А поднимающийся ветер с готовностью бы превратил тихий снегопад в метель.
Пришлось спешно вспоминать старые навыки – до этого она колдовала только в стычках с неприятелями, ограничивалась призывом огненного бича, сжигавшего всех подвернувшихся под руку. Как выяснилось в процессе, приемная мать действительно предвидела имя Инголвен – дева магии – все навыки всплыли в памяти, словно и не забывала о них в скитаниях. Изящные и несколько небрежные, но отточенные до миллиметра движения рук легкими пассами очистили от снега круг вокруг чародейки. Присев, Инголвен четкими движениями руки начертила прямо на земле светящиеся знаки, старые письмена эльфов, и окружила их едва видимым голубоватым светящимся кругом. Тихие слова на старом эльфийском языке зазвучали неясной и завораживающей песней. Тяжелые тучи расходятся в стороны, рассеиваются, повинуясь плавным взмахам рук, открывая садящееся солнце, тут же залившее Тракт золотисто-алым светом.
-Ого!- дружный восхищенный свист стоящих позади гномов-охранников из догнавшего их каравана заставил Инголвен смущенно зардеться. Ей, удивив ее саму, стало тепло и приятно. Казалось, давным-давно захолонув сердцем и запечатав эмоции, она совсем не способна проявлять что-то, кроме холодной и застаревшей ярости. Но вернувшись в хоть и изменившийся, но родной дом, она стала оттаивать, словно чувствуя приближение весны, которая всегда будоражила эльдар.
-Эк, как Вы лихо эти тучки, госпожа волшебница,- уважительно, но настороженно присвистнул один из воинов.- Если бы не Вы, то куковать бы нам в метели на Тракте. Благодарствуем.
-Не стоит,- улыбнулась чародейка.- По одной дороге идем.
-И то верно,- хмыкнул вышедший вперед светловолосый гном.- Я – Фили, из Синих Гор. Едем с караваном из Эдораса. Присоединяйся, проводим до Митлонда, нам по пути.
Инголвен позволила себя утащить в середину каравана и усадить в повозку. Задремавшие в ней гномы настороженно взглянули, но Фили кивнул им на небо и сказал, что волшебница разогнала метель. Взгляды так и остались настороженными, но враждебности в них заметно убавилось.
-Как твое имя?- гном трусил на мохнатом пони рядом с повозкой, предоставив охранникам следить за дорогой.
-Дирионаро,- улыбнулась женщина.
-Эй, у тебя глаза потемнели!- Фили отстранился, изумленно смотря на лицо женщины, чуть зардевшейся от такого неприкрытого внимания.
-Когда колдую они светятся и кажется, что они намного светлее,- тихо пояснила Инголвен.- У многих магов так.
-А ты многих видела? А имя твое, оно ведь эльфийское? Ты эльф или полуэльф? А родом ты откуда?- гном тут же засыпал ее вопросами.
-Фили, я не успеваю ответить!- засмеялась женщина, останавливая поток слов.- Я изучаю чародейство и встречалась с несколькими волшебниками. Имя – эльфийское и я – эльф, но последнее время жила среди людей и много странствовала.
-А я тебя за человека принял,- улыбнулся Фили.- А что твое имя значит?
-Темное пламя. А меня и хоббиты с человеком спутали.
-Они вообще недалекие,- хмыкает гном.- Так ты странствующая волшебница? Как Таркун? А имя для эльфа странное, какое-то не очень светлое и возвышенное.
-Нет, я еду к старому знакомому, письмо от него получила, меня будут ждать в Элостирионе. Хочу целительству учиться, травничеству.
-Это дело нужное,- улыбается Фили.- Жалко, что все хорошие целители – эльфы. Даже гномы им уступают.
-Но зато один хирд кхазад за три дня возьмет крепость, под которой эльдар будут месяц куковать в осаде,- хмыкнула Инголвен и Фили расплылся в довольной улыбке.
-Ха! Это да, наша пехота и осадные орудия самые лучшие. С ними ничто не сравнится.
Инголвен засмеялась и поспешила заверить Фили, что как только она постигнет эльфийские лечащие чары – она к услугам гномов. На что сам гном рассмеялся и сказал, что обязательно запомнит это, и теперь будет знать куда бежать, если его снова младший брат за ухо укусит.
Глава 3. Не свернуть, не остаться в ночи...
Глава 3. Не свернуть, не остаться в ночи...
Неясные тени в огромном темном шаре бередили чувства. Произведение отца, как обычно, было опасным и капризным в использовании.
Сначала она увидела умирающего отца в окровавленном доспехе, образ которого сменился павшим в битве возлюбленным. После она раз за разом видела с разных сторон, как погибает под ударами булавы и чар ее сын. Когда она неимоверным усилием отогнала эти воспоминания, ее захватили иные образы. Иногда ей виделись братья, потом казалось, что она видит эльфийские праздники, после мелькал караван гномов, с которыми она доехала до поворота к Башням.
Когда пляска теней и образов сливается в мельтешение размытых пятен, сознание проваливается за грань реальности и в голове не остается ничего, кроме ужасающего в своей красоте шепота, тепло обволакивающего утомленное сознание и заставляющего душевную боль разгораться с новой силой.
-Огненная,- насмешка почему-то не звучит в этом ледяном голосе. В нем заметна какая-то радость.- Добро пожаловать домой.
Хочется фыркнуть и заметить, что от домов либо руины, либо он недосягаем, но в таком состоянии говорить достанет сил лишь Ему.
-Как всегда язык твой острее клинка,- тихий и теплый смешок, как давно забытые воспоминания.- Ты снова дома, я надеюсь на тебя, Карнистар.
На что надеется? Она смутно помнит о том, как оказалась здесь. Ее не было три тысячелетия. Она не более чем отголосок древних, теперь уже точно древних, времен.
-Твоя гвардия разбросана по всем эльфийским землям, разве так должны обстоять дела у леди? Мне казалось, ты очень привязана к своим воинам... Может, соберешь их вместе? У Эребора, например? Уверен, гномы будут очень рады твоему приходу в ближайшее время... А клинок-то у Кирдана хранится,- снова тихий смех, сознание затопляет теплая отеческая ласка.- Жаль, копье потерялось, но ведь ему всегда можно найти замену? Посох, к примеру... В последнее время все что-то теряют. То дом, то семью... Может, пора начать что-то приобретать?
Сняв меховую накидку, эльфийка скептически оглядела занятую плащами вешалку, и небрежно бросила тяжелое одеяние на один из сундуков. Следом последовала перевязь с колчаном и луком, тяжело стукнула оземь походная сумка. Кирдан выдал ей прекрасное снаряжение, отдал ее клинок Анталанур, правда, копья на замену утерянному Линдлануру не нашлось, но ей достался прекрасный лук работы Гвайт-и-Мирдайн. Красавец Варне, вороной верховой жеребец, был вручен с вежливым пожеланием не видеть ее в Линдоне как можно дольше.
Проходя мимо столовой, женщина отвесила учтивый поклон собравшимся там гномам и ушла вглубь норы, направляясь в каминную комнату. Бурчащий под нос Бильбо пришел почти следом, поставив на небольшой столик кубок с вином и тарелку с парой яблок. Судя по его ворчанию – все, до чего не добрались гномы.
-Спасибо Вам огромное,- улыбнулась Инголвен.- Я точно не стесню Вас, с Вашими-то гостями? Я могу вернуться в таверну.
-Брось, что за глупости,- польщено заворчал Бильбо,- Уж тебя-то я точно рад видеть. Не то, что этих...
Хоббит неопределенно махнул рукой, заставив Инголвен хмыкнуть – непривычному к гномьим гулянкам мужчине происходящее казалось просто локальным стихийным бедствием.
-Как твое путешествие к Башням?- вежливо поинтересовался Бильбо, не садясь, впрочем в кресло,- Вижу, прошло успешно.
-Не очень, Бильбо. Меня не приняли в Гаванях, так что я буду добираться до Ривенделла.
Хоббит удивленно приоткрыл рот и хотел что-то спросить, но в комнату бесцеремонно ворвались Фили и еще один гном, судя по одинаковым выражениям на хитрых лицах, брат или кровный побратим.
-Привет!- Фили плюхнулся в кресло, не замечая возмущенного подобным поведением Бильбо. Второй гном потянулся к кубку, но тут же получил по рукам от Фили.- Это мой младший братишка, Кили.
Темноволосый гном поклонился, белозубо улыбнувшись, и тут же задал мучающий его вопрос:
-Ты и правда волшебница? Фили сказал, что ты метель отменила. Врет, небось,- фыркнул юноша.
-Вы знакомы?!- влез Бильбо, мир которого снова перевернулся с ног на голову.
-Встретились на Восточно-Западном Тракте,- чуть улыбнулась эльфийка.- Все в порядке Бильбо.
Хоббит ушел, ворча под нос о гномах, которые не знают о существовании правил приличия, заставив вышеозначенных сдавленно хихикать.
-Такой грозный кролик,- фыркнул Фили.
-Этот, как ты выразился «кролик», не дал мне истечь кровью в сугробе и позволил перезимовать,- Инголвен чуть приподняла бровь, заставив Фили несколько смутиться. Они могли сколько угодно потешаться над смешно возмущающимся Бильбо, но перед эльфийкой, выглядящей, словно королева или принцесса, манеры, привитые наследному принцу, проявлялись автоматически.
-Он открылся с неизвестной стороны,- улыбнулся Кили, тоже заметно успокоившись, но все еще оставаясь очаровательным хулиганом, и снова повторил вопрос.- Так ты колдунья или нет?
-Нет, я не колдунья и не волшебник,- хмыкнула Инголвен, глядя, как Фили удивленно смотрит на нее, а Кили победно улыбается.- Я – чародейка, curuvar. Волшебник – это Митрандир, а колдуньи и ведьмы – это знахарки в человеческих селениях. Понимаешь разницу?
-Не очень,- отмахнулся Кили.- А покажи что-нибудь.
-Я что, фокусник на ярмарке?- откровенно оскорбилась Инголвен.
-Кили, действительно, отстань,- вступился за чародейку Фили.- Ты что, считаешь, что я или леди Дирионаро врем?
-Нет, просто...- темноволосый юноша откровенно смутился, но снова умоляюще взглянул на эльфийку. Та вздохнула, как-то ядовито улыбнулась, заставив парней вздрогнуть, и быстро сделала замысловатое движение рукой. Несколько мгновений ничего не происходило, а после стул под Кили взбрыкнул, встряхнулся, сбросив с себя гнома, и умчался из комнаты, шустро перебирая неожиданно гибкими и подвижными ножками. Грохот и сдавленные ругательства из коридора дали понять, что стул познакомился с кем-то из гномов.
-Он угомонится через пару минут,- безразличным голосом произнесла чародейка, задумчиво вертя массивный перстень на пальце и не обращая внимания на восхищенно-обалдевшие лица юношей.- Можете попробовать его поймать.
Повторный грохот и ругательства, призывающие кары на голову чересчур остроумного волшебника заставили гномов выбежать на ловлю неожиданно подвижного стула.
-Нарья! Нарья!- две одинаково веснушчатые мордашки показались над столешницей. Две пары серых глаз внимательно пробежались взглядом по столу, но вот старшенький заинтересовался вычерченной схемой призыва огненного хлыста, а младшенький восхищенно уставился на амулет, что она держала в руках.
-Нарья!- уже хором громко позвали близнецы, поднимая на старшую сестру умоляющие глаза. Та вздохнула, свернула свитки и закрыла амулет в ящике стола, не замечая разочарованных вздохов – рано им еще с такими игрушками баловаться.
-Вы зачем сюда пришли, крохи?- беззлобно поддевает она младших, и те хоть и предсказуемо фыркают, но не обижаются, решив, что цель прихода стоит всех насмешек старшей.- Вас Майтимо бросил?
-Нет,- замотал головой старший из близнецов.
-К нему кузен приехал,- подхватил младший.
Внешне различить самых младшеньких в семье было невозможно. Если у людей, насколько она помнила из своих смутных видений, были какие-то мелкие отличия даже у близнецов, то эта эльфийская парочка была похожа, как две капли воды и путали их между собой все, кроме родителей и братьев с сестрой, полагавшихся лишь на ощущения близняшек.
-Нарья,- младший снова умоляюще заглянул в глаза сестре. Старший повторил маневр, озвучив просьбу,- Зачаруй нам листик, пожалуйста.
В руке у старшего лежала узорная серебристая пряжка в виде сплетения нескольких листиков. Помнится, отец несколько таких выковал зачем-то, но забросил и их, с его разрешения, моментально растащили рыженькие их семейства.
-Пожалуйста,- тянет младший и заговорщицки улыбается,- А мы Майтимо от Финьо отвлечем.
Эльфийка молча положила на ладонь прохладное украшение, отметив про себя, что металл немного непохож на серебро и отец, наверное, просто ставил эксперимент со сплавами. Тихие слова, волевое усилие, выраженное намеренье и вот серебряное переплетение лозы сияет и переливается мягким сиянием, плавно меняя цвета.
Близняшки, получив в руки вожделенную зачарованную вещицу, с восторженным писком крепко обняли сестру и тут же рванули на улицу, наверняка друзьям хвастаться. Ох, примчатся завтра младшие кузены с умоляющими мордашками.
-Чары неделю продержаться, крохи!- крикнула она вслед мелькнувшим в дверном проеме рыжим космам. В ответ донеслось что-то невнятное, но главное, что ее услышали. Наверное, следует спуститься в сад, Финьо всегда там проводит время, когда Нельо или она заняты.
Инголвен тяжело вздохнула, прикрыла глаза и крепко сжала тонкие пальцы в кулаки. Посидев так несколько мгновений, она открыла глаза и расслабленно откинулась на спинку кресла. Чуткий слух улавливал тихий разговор, пришедший на смену оживленному шуму гномского застолья. Раздались приближающиеся шаги, и на пороге комнаты возник черноволосый гном, явно высокого происхождения, судя по стати и выговору. Да и одежды на нем разительно отличались от остальных. Глава клана, скорее всего.
Не говоря ни слова, гном прошел вглубь комнаты и сел в дальнее кресло, заставив Инголвен напрячься – она не выносила близкого присутствия кого-либо за своей спиной. Но следом вошел маг и ей стало не до хмурого гнома.
Женщина, сидевшая в кресле у камина и не обращавшая никакого внимания на гномов и их разговоры, учтиво кивнула Торину, появившемуся в пустой гостиной, и снова отвернулась к огню. Оживший стул, который метко врезался в Бофура, а после в Глоина, заставил Торина пойти посмотреть на чародейку, о которой взахлеб вещали его жизнерадостные племянники, чудом поймавшие брыкавшийся предмет мебели и удерживавшие его, пока чары не спали и стул снова стал неподвижным. Впрочем, сесть на него снова никто не рискнул.
Притихшая в комнате чародейка не оправдала его ожиданий. Высокая, но из-за того, что она сидела сложно сказать насколько. Черноволосая. Лицо красивое, но, в отличие от большинства сородичей, с острыми и резкими чертами. Из всех амулетов-артефактов или иных непонятных вещей, положенных магам, лишь на шее тускло блестело странное колье – на перевитых кожаных лямках хаотично закреплены серебряные круглые медальоны со странными знаками. Одета, правда, несколько мрачно – темно-синее нижнее и черное верхнее платье простого кроя, где из всех украшений только серебряная вышивка по вороту и подолу, да пояс из литых пластин. Но присмотревшись, Торин понял, что весьма добротная одежда вся расшита нитями в тон ткани, а вышивка по краям – из серебряной нити. Весьма дорогое одеяние, обычные эльфы, хоть и выглядели изысканно, но не носили подобное – неизвестная чародейка была высокого происхождения. Да и манеры ее выдавали – не сидят молодые девушки в кресле так, словно на королевском троне, нет в них той спокойной уверенности и осознания своей силы и власти, как у тех, кто является настоящим правителем.
Пока рассматривал не обращающую на него внимания женщину, пришел Гендальф, сел в кресло напротив нее и, осмотрев незнакомку цепким взглядом, медленно произнес:
-Что деве-нолдо могло понадобиться у скромного хоббита?
Торин, прислушивающийся к разговору, тут же напрягся – присутствие эльфийки на собрании его отряда настораживало. Женщина же только фыркнула, закинув ногу на ногу, и гном непроизвольно отметил, что сапоги, в которые она обута, изготовлены из мягкой, чешуйчатой кожи, явно принадлежавшей горному ящеру.
-Деве-нолдо у скромного хоббита понадобился скромный маг, который совершенно случайно остановился у полурослика. Наверное, как и гномы-странники, дорогу уточнял,- голос женщины, тихий и мелодичный, был полон ехидства, мало свойственного известным Торину остроухим.
-И что деве-нолдо, которая не назвала своего имени, могло понадобиться от мага?- Гендальф тоже не промах и умело маскирует насмешку под ласковым взглядом и мягкими словами.
-Инголвен,- улыбнулась женщина, чуть помедлив. И Торин, и Гендальф, заметив это, синхронно хмыкнули. Последний мягко поинтересовался:
-Я присутствую при эссэкильмэ?
-Нет, это эсси теркенье, Митрандир,- отозвалась эльфийка и пояснила Торину,- имя, данное матерью.
Узбад кивнул, понимая о чем речь. Мысли тут же скакнули в другое русло – почему не назвалась именем, данным отцом? Фили, делившийся впечатлениями о виденных чарах, назвал ее совсем другим именем. Не любит его или оно должно о чем-то сказать магу? Торин, как наследник короля, изучал культуры иных народов и знал о традициях в имянаречениях эльфов. Хотя странно, что он, знающий синдарин, не мог перевести имя неожиданной гостьи мистера Бэггинса.
-И что же понадобилось леди Инголвен от меня?- Гендальф, заметно посерьезневший после обращения к нему его эльфийским именем, внимательно смотрел на собеседницу.
-Пояснений, которых мне не смог дать Владыка Кирдан. Надеюсь, что маг окажется мудрее эльфа.
Торин сморгнул. Эта женщина, Инголвен или Дирионаро, была слишком странной для эльфа. Пусть и говорила спокойно, и улыбалась мягко, но была слишком вспыльчива и совершенно не любопытна. Впрочем, последнее, скорее всего, просто затмевалось ее собственными проблемами.
-И что же Владыка Кирдан не смог объяснить Вам?
-Тот факт, что последнее, что я помню о Средиземье – как возводила чары над отрядом государя Гил-Галада под Барад-Дуром,- несколько более холодно, чем до этого, ответила Инголвен,- А после очнулась в доме у мистера Беггинса с легкими ранениями, магическим истощением и в Третью Эпоху.
У Торина изумленно округлились глаза, Гендальф же лишь протянул руку к эльфийке. Умалишенной она явно не выглядела, пьяной тоже. Ударили по голове так, что она памяти лишилась? Даже у крепких гномов были случаи, а уж эту хлипкую и вовсе тронь чуть сильнее и сломаешь.
Маг же внимательно осмотрел запястья женщины, заглянул в глаза и покачал головой. Попросил встать и провел ладонью у лопаток, дернувшись, словно обжегся.
-Ты носишь странные чары, леди Инголвен.- заметил он.
-Я заметила, что мне гораздо сложнее даются различные чары, которые я раньше творила без лишних усилий. Я предполагаю, что Темный обрушил на меня свои чары или же я попросту лишилась памяти и сил?
-На тебе есть темные чары, что блокируют многие воспоминания. Возможно, они блокируют и твои силы. Я не смогу их снять, но Владыке Элронду это по силам.
-Оруженосец Эрейниона?- нахмурилась Инголвен.- Который мне амулеты сжигал, стоило из мастерской отлучиться?
Торин насмешливо фыркнул, Таркун дипломатично отвел глаза.
-Владыка Элронд наследник государя Гил-Галада и правитель Имладриса, не стоит вспоминать столь давнее. Сейчас он великий целитель, леди Инголвен. А Вы, значит, родом из Имладриса?
Чародейка подняла на мага задумчивый взгляд и, помолчав, тихо произнесла:
-Я жила в Ост-ин-Эндиль, у Тельперинквара.
Таркун гораздо заинтересованно взглянул на Инголвен, но ничего не сказал, наблюдая, как женщина порывисто поднялась и прошлась по комнате. Резко развернулась и твердо взглянула на Торина.
-Я поеду в Имладрис... Но идти с отрядом мне было бы намного безопаснее...- задумчиво произнесла она.
-Дождитесь торгового каравана из Эред Луин,- холодно ответил гном,- Он в мае едет.
-Сейчас апрель,- спокойно возразила женщина,- А я могу быть как целителем, так и воином.
-Исключено,- отрезал гном, разворачиваясь к эльфийке спиной и не снисходя до пояснений. Гендальф же в ответ на вопросительный взгляд лишь вздохнул и покачал головой.
-В другой бы ситуации я настоял бы на твоем присутствии, леди Инголвен. Но, даже исключив тот факт, что планы, здесь обсуждаемые слишком важны, то я опасаюсь твоего присутствия, а Торин и вовсе не доверяет твоему народу. К тому же, ты скрываешь имя, по которому я мог бы сказать большее, не так ли?
-Следует предположить, что мое имя скажет слишком многое,- спокойно отозвалась эльфийка.- Как и то, что МОЙ народ ничего дурного Торину не сделал. Или кхазад более не дружны с нолдор?
Глава 4. Бежит дорога от ворот...
Глава 4. Бежит дорога от ворот...
Яркие лучи солнца не могли пробиться сквозь черный дым, стелющийся над равниной, в мгновение ока затянувший безоблачное и высокое голубое небо.
Поле боя освещалось лишь алыми всполохами драконьего огня. Отзвук рога Первого Дома, вселяющий надежду и уверенность в скорой победе потонул в низком утробном реве, в шипении извергаемого пламени, в громком змеином шелесте чешуи, в сиплом реве балрогов, в свисте огненных бичей, в вое варгов.
Окружавшая ее гвардия не дрогнула, увидев огромного змея. Стяг, трепетавший на ветру истлел от поступившего жара, части доспеха накалились добела и чтоб воины не сгорели заживо она опустила на них морозную дымку.
Стелящийся туман, холодящий, по словам Артафиндэ, сильнее льдов Хелкараксэ, мгновенно подобрался к Великому Змею, оплел огромные лапы и опал, проиграв пламени...
Стрелы лучников, как и метательные топоры гномов, осыпались обломками, коснувшись сияющей чешуи. Пламя оплавляло и сжигало стрелы баллист наугрим и копья гвардейцев...
Змей неторопливо проползал меж войсками, оставляя позади свиту из Темного Воинства. Ужасный в своей красоте, дракон Севера был прекрасным в своей смертоносности...
Град ледяных осколков впился в чешую и стек водой, россыпь молний искрами осыпалась вдоль гребня...
Глаурунг неторопливо наступал, сминая пехотинцев, безуспешно пытающихся дотянуться до уязвимого чрева...
Инголвен подбросило на кровати, заставив судорожно схватиться за кинжал и лихорадочно оглядывая комнату. Сквозь небольшие окошки светило весеннее солнце, доносился запах цветов из сада у дома. А в голове все еще мелькали смутные отголоски старых кошмаров – огонь, Тьма и кровь. Успокоившись и флегматично отметив, что она проспала даже заполошный побег Бильбо, женщина поплелась в ванную. Приведя себя в порядок и хмыкая, тому, как оперативно гномы ликвидировали последствия вчерашней гулянки, Инголвен сунула нос на кухню и с удивлением обнаружила накрытый завтрак. Рядом лежащая записка прояснила ситуацию – увидев непонятно куда рванувшего Бильбо, Камелия наведалась в Бэг Энд, увидела спящую эльфийку и приготовила завтрак. Сама хоббитянка нашлась за заднем дворе, неодобрительно оглядывающая растоптанные кем-то из гномов ирисы.
-Доброе утро,- Инголвен появилась за спиной девушки так тихо, что та заполошно подскочила.- Спасибо за завтрак.
-Напугала!- хоббитянка шутливо замахнулась на эльфийку, но замерла с открытым ртом, наблюдая, как снова поднимаются истоптанные стебли цветов и распускаются лепестки под неспешным мановение ладони эльфийки.
-А куда мой кузен так шустро убежал? Да еще и с рюкзаком?
-Нанялся в караван,- ответила Инголвен, не открыв предполагаемого пути и цели гномов.- Кажется, его прельстила возможность посмотреть на что-то, расположенное дальше вашего Шира.
-Вот ведь шебутной!- всплеснула руками Камелия, но осуждать не стала.- А ты надолго приехала?
-Нет. Вчера поздно приехала, сейчас буду ехать дальше. Думала, что пойду с караваном гномов, но они эльфов не жалуют. Поеду в Ривенделл сама.
Хоббитянка только головой покачала, но предложила проводить некоторое время. Закрыв норку, они спустились к таверне, в конюшне которой эльфийка вчера оставила коня. Кинув мальчишке-конюху монетку, Инголвен быстрыми и привычными движениями оседлала жеребца.
На улице уже собралось несколько любопытных соседей. Эльфийка еще в прошлый раз заметила, что любое, даже самое незначительное происшествие, может обсуждаться тут неделями. А отряд гномов и эльфийская путница обеспечили бы местных сплетнями до осени.
-Ты уверена?- Камелия, подкармливающая скакуна яблоком, для чего ей приходилось вставать на носочки, в очередной раз переспросила Инголвен. Девушка не оставляла попыток отговорить чародейку от одиночной поездки, несмотря на удачное путешествие к Башням.
-Более чем. Я рассчитываю все же найти приют там, где я буду дома. Спасибо за помощь, Камелия,- женщина тепло обняла хоббитянку и одним движением оказалась на спине коня, вызвав восхищенный вздох у мелких мальчишек, играющих у коновязи. Еще раз кивнув, чародейка вывела жеребца на дорогу и резко его пришпорила. Эльфийский скакун взял сразу в галоп, подняв столб пыли.
Инголвен ехала галопом, только пару раз переводя животное на рысь, и явно собиралась и ночь провести в дороге, но слипающиеся глаза красноречиво говорили о необходимости отдыха. Эльфийка недовольно спешилась, быстро расседлала и стреножила коня и расстелила попону в качестве спального места, кинув под голову сумки. Легкими движениями рук призвала охранные чары и растянулась на попоне, уложив голову на седло. Казалось, давно забытые навыки и привычки только и ждали момента возвращения домой. Однако глаза эльфийки слипались и ее отчаянно клонило в сон. Она отпустила сознание, закрывая глаза, почувствовав, как сон, что приходит к ней больше напоминает неясные грезы. Всадники и звон тихой песни, шелест высокой травы и мужской смех.
Проснулась Инголвен рано, но успевшая отдохнуть на несколько дней вперед. Чары, которыми она поддерживала тело вместе с тренировками позволили не почувствовать боль от дневной скачки и ночевки на твердой земле. Да и потерянные навыки постепенно возвращались, давая возможность вновь чувствовать себя дома.
Вздохнув и досадливо поморщившись на отсутствие ручья или водоема, она оседлала Варне. Взлететь на спину животного у нее выходит рефлекторно, в не зависимости от настроения и количества зрителей. Как и все эльфы, она не признавала седла и уздечки, ограничиваясь попоной и недоуздком, не столь сильно ранящим животное. Можно было и вовсе отказаться от сбруи, но она не была уверена, что способна сейчас справится с невзнузданным животным. Жаль. Впрочем, выехать на старую, почти скрытую травой тропу, у нее получилось сразу – над дорогой, проложенной когда-то эльфами, до сих пор витала остаточная светлая магия. В какой-то миг даже стало казаться, что если отпустить сознание и прислушаться, то она услышит тихий напев старых песен.
Помявшись, она все же открыла разум, окунаясь в водоворот магических потоков, пронизывающих мир. И вот ее чувства невероятно обостряются, но эльфийка, вместо смутных образов эльфов, видит отряд гномов, едущий по дроге в Бри. Иногда они скрываются за деревьями, но взор вмиг сосредоточившейся чародейки остер и Инголвен может разглядеть лица. Хмурые Торин и Двалин, задумчивый Балин, веселящиеся Бофур, Кили и Фили, мечтающий Ори. Инголвен задерживает взгляд на Митрандире и едва успевает отвести глаза прежде, чем по ним провело вязкой серой тенью Чертогов.
Осанвэ.
Сама того не ведая, она коснулась разумов ближних, а при ее магической силе гномы могли заработать сильнейшую головную боль на несколько дней. Волшебник же наверняка почувствовал ее присутствие. Как и почему он не признал ее, остается загадкой и Инголвен хотелось верить, что его разум обманули лежащие на ней чары, нежели осознавать, что Митрандир делает вид, что не признает Алую Чародейку из-за каких-то своих туманных планов и соображений.
Мотнув головой, словно отгоняя неприятные мысли, эльфийка пришпорила коня, надеясь к вечеру выйти на Восточный Тракт, не пересекаясь при этом с гномами.
То, что именно с эти отрядом связано пожелание Величайшего, она не сомневалась. Перерыв исторические хроники, наверстывая упущенное, и вытряхнув ответы на свои вопросы у Кирдана, Инголвен отправила вестников к своим старым побратимам, раньше бывшими командирами ее гвардии. Один из них, с которым она увиделась в Элостирионе, заверил, что сообщит остальным и соберет всех воинов, которых сможет. Они должны были выступить из Форлонда ближе к Летнему Солнцестоянию, а сам Раванон уже должен был быть в Имладрисе, ожидая ее.
Тяжело вздохнув, Инголвен подумала, что скоро вполне освоится в новом для нее родном мире – вот уже собирает воинов своей старой гвардии. Почему-то именно тот факт, что первым делом ей придется строить военные планы, а не рыться в библиотеке или снова брать на себя обязанности посла у иных народов, ее неимоверно развеселил.
-Я – Огненная!- заливисто рассмеялась эльфийка, пуская коня в галоп. Прошло то время, когда она могла ехать хоть дни напролет, есть в седле и подолгу обходиться без сна, и сейчас она снова чувствовала себя разбитой, уставшей и неприспособленной к походной жизни. Но она наверстает в сжатые сроки. О, ради войны, за которой опять последует блаженный мир, она сейчас готова на многое.
Жеребец послушно шел рысью по видимой только чародейке тропе, Инголвен что-то тихо напевала себе под нос, умудряясь освежать в памяти знания о местных травах. Когда-то эльфийка прекрасно в них разбиралась, но при словах «снадобье», «зелье» и «алхимия» всегда многозначительно замолкала – чародейка терпеть не могла стоять у котла или над ковшиком. Сейчас лесное разнотравье радовало глаз своим буйством и разнообразием, и женщина даже собрала несколько пучков для отваров, аккуратно сложив их в сумку.
А к вечеру она все-таки столкнулись с гномами. Варне стал на дыбы, захрапел, и чуть было не забил копытами выскочивших гномов. Чародейка с трудом его успокоила, прибегнув к помощи хлыста, которым чуть не взгрела оказавшегося близко Фили, так напугавшего коня.
Спешившись, Инголвен свела глаза к кончику клинка Торина, смотревшему ей в лицо, состроив забавную рожицу, от которой по отряду прошлись смешки.
-Что Вы здесь делаете?- раздраженно спрашивает Торин, опустив, но не убрав клинок. Подпрыгивающего от беспокойства Бильбо придержал Двалин, а Гендальф лишь хмуро взглянул на женщину.
-Стою,- лаконично произносит Инголвен, чуть улыбнувшись, и отмечая недоверчивые взгляды гномов.
-Вы должны были оставаться в Шире,- король гномов отводит клинок, но не убирает его в ножны. Женщина, с легким удивлением склонила голову набок, гладя на гнома с веселым изумлением:
-Разве чародейка Инголвен уже одна из подгорного народа, если должна выполнять приказы Торина из Дома Дурина?
-Зачем Вы поехали за нами?- Торин с легкостью проигнорировал выпад чародейки. Та в ответ легко рассмеялась, нисколько не опасаясь гнева подгорного короля и вооруженных воинов.
-Больно надо за вами ехать. Я не собираюсь сидеть на месте, а Восточный Тракт тут один.
-Не верю,- хмуро припечатал Торин,- Чтоб завтра же отправились обратно. Не поленюсь и лично отвезу в Бри, сдам на руки торговому каравану. Не хватало мне еще эльфийских шпионов.
-Караван пожалейте,- сверкнула глазами Инголвен.- К тому же, разве я должна выполнять Ваши приказы? Вы – не мой государь.
Торин собирался возразить что-то гневное, но вместо этого изумленно уставился под ноги Инголвен. От места, где стояла женщина, стремительно расползалась корка узорного льда, исходящая белой дымкой.
Эльфийка скосила взгляд себе под ноги и лед, словно преданный пес, замер на мгновение и откатился обратно к ногам чародейки, исчезнув в туманной вспышке. На обмороженной земле спешно прорастала молодая трава, скрывая следы чародейства.
-Обратно я не поеду,- упрямо повторила Инголвен.- Дайте проехать, я не собираюсь тратить время на препирательства с упрямым гномом.
-Да куда Вы поедете на ночь глядя?!- взорвался Торин.- Одинокая девчонка! По пустошам!
-В Имладрис,- тихим и безмятежным голосом ответила эльфийка.- И я не настолько беспомощна, чтоб ждать милостей от кого бы то ни было!
Окончательно вспылив, чародейка вырвала поводья из руки Кили и моментально оказалась на спине жеребца. Конь всхрапнул и встал на дыбы, когда Двалин крепко перехватил Варне за повод.
-Lehtalye!- гневный окрик был произнесен на неизвестном гномам языке, но его значение было вполне ясным.
-Заночуй в лагере, леди,- мягко произнес Гендальф, послав Торину упреждающий взгляд.- Оно верно, не дело в ночь ехать.
Торин и Инголвен просверлили волшебника одинаково злыми взглядами, но первый молча ушел к костру, а вторая – успокоила коня и спешилась. Бильбо тут же поспешил помочь эльфийке устроиться на ночлег, но та вежливо отмахнулась и устроила себе походное спальное место из сумки, плаща и попоны. Фили и Кили уважительно хмыкнули и насели с вопросами и просьбами наколдовать что-нибудь.
-Как дети малые!- фырканье чародейки заставило Торина повернуться в ее сторону. Инголвен недовольно спорила с его племянниками, которые строили женщине умоляющие выражения лица. Глядя на них, женщина вздохнула и развернулась к ним спиной, раздраженно взмахнув рукой, с которой сорвались светящиеся мягким светом искры. Разочарованные лица парней моментально расцвели восторженными улыбками, когда импровизированные светлячки закружились вокруг них, осыпаясь на одежду серебристой пылью.
-Милый фокус,- едко протянул гном, поймав взгляд эльфийки.
-Продемонстрировать что-нибудь персонально для Вас?- вкрадчиво поинтересовалась эльфийка. Полыхнувшие холодным белым светом глаза не впечатлили Торина, но гном заметил, как при этом напрягся Таркун.
-Ты позволишь переговорить с тобой с глазу на глаз, леди Инголвен?- спросил волшебник подходя ближе. Женщина лишь пожала плечами, не двигаясь с места.
-Что же...- маг пожевал губами, неуверенно взглянув на Торина, который тоже не спешил уходить.- Скажи мне, леди Инголвен, откуда ты знаешь давнее наречие? Оно не слишком похоже на то, которым пользуются нолдор ныне.
-Книги читаю, Митрандир,- спокойно ответила чародейка.- Старые фолианты о чарах написаны на старом квенья, ты не знал этого?
-Но даже те, кто читают старые книги, не говорят на написанном языке,- проницательно заметил волшебник. Инголвен чуть улыбнулась, но безмятежного вида не утратила ни на секунду.
-Старые традиции моей семьи, Митрандир,- нехотя произнесла она, демонстративно оправляя черный плащ, и волшебник, окинув женщину цепким взглядом, кивнул, успокоившись. Женщина учтиво поклонилась ему, потом Торину и ушла к костру, сев напротив Двалина и демонстративно положив руки перед собой. Воин просверлил ее взглядом и хмыкнул, считая недостаточной угрозой для себя и вооруженного отряда.
-Тебя так волнует, на каком языке говорит эта эльфийка, Таркун?- Торин взглянул на мага исподлобья.- Только из-за этого ты захотел оставить ее в лагере?
-Она показалась мне очень знакомой,- тихо ответил маг.- К тому же, Торин, просто добрый совет на будущее – если ты повстречаешь эльфа, говорящего на старом наречии не вызывай его агрессии.
Торин фыркнул, не став выражать своего мнения об остроухих, к которым маг питал приязнь.
-Квенья, мой дорогой король, использовался нолдор, что прибыли из-за Моря в Первую Эпоху и перетерпел огромные изменения за столько лет. К тому же, один из великих королей давних времен запретил использовать этот язык своему народу и эльфы постепенно стали говорить на синдарине. Поэтому тот, кто говорит на квенья, словно на родном наречии, да еще таком чистом, что многие слова давно забыты мудрецами, несомненно заслуживает внимания.
@темы: Средиземье, Арда, Хоббит, гномы, словесные наброски, феаноринги, сильмариллион, Торин, эльфы, митрандир, первый дом, нолдор
-
-
13.04.2017 в 23:17-
-
13.04.2017 в 23:18