Видение 1. О неотвратимости.Видение 1. О неотвратимости.
Ночной ветерок холодил кожу, игриво дергая выбившиеся из прически смоляные пряди, прохлада забиралась под плотную алую накидку, заставляя резкими движениями поправлять отороченный мехом ворот и широкие короткие рукава.
Стук конских копыт по каменистой дороге внизу ущелья эхом отдавался от скал и глухо резонировал в мертвых и пустых стволах выжженных магией деревьев. Звон сбруи и фырканье, словно с трудом доносящиеся откуда-то из глубины, издалека, добавляли мистической жути полностью черному огромному жеребцу, размеренными шагами несущего на спине всадницу в черно-алом.
Молодая женщина, казалось, дремала в седле, но стоило ветру зашелестеть сухими ветками в несколько другой тональности или же теням упасть под иным углом, как острый взгляд быстро осматривал окружающее пространство, вспарывая темноту, словно клинок и неся угрозу любому посмевшему нарушить тягостное уединение путницы.
Видение прошлого, давнего, почти древнего, накрыло с головой, словно приливная волна, сковывая разум потревоженными, неосторожно разбуженными эмоциями, заставляя судорожно втянуть воздух сквозь плотно сжатые зубы, невидящим взглядом пылающих белым светом глаз смотреть на далекое звездное небо.
Рукоять светового клинка скользнула в ладонь, фиолетовое лезвие с шипением возникло, бросая блики на черный металл доспеха. Показушный финт заставил воздух загудеть в такт световому лезвию, а само лезвие – на несколько мгновений размыться фиолетовой лентой. Группа рыцарей дрогнула, попятившись и перегруппировавшись. Один из джедаев с нечитаемым выражением на лице взглянул на подвешенных в воздухе солдат, прорвавшихся на мостик. Подвешенные Силовым захватом, они хрипели и царапали пальцами шеи, в отчаянной попытке освободиться от бесплотных рук.
-Даже если ты убьешь нас – придут другие!- запальчиво крикнула девушка, все же вздрогнув, когда ситх бросил ей под ноги умирающего от удушья республиканского солдата.
-Тогда я перебью весь Орден,- со страной флегматичностью отозвался высокий воин, делая шаг вперед.- Отступись, дитя, и я позволю вам остаться в живых.
В Анклаве или Храме эти дети возможно и были сдержанными и вежливыми рыцарями и консулами. Светлыми, бесстрастными и образцовыми. Но здесь, перед могущественным ситхом, они ощущали мощь Темной Силы, они боялись, они были готовы дрогнуть.
-Никогда!- запальчиво крикнула молодая джедай, тряхнув головой и разметав пушистые каштановые волосы.
Ситх только покачал головой, глядя на безумное упрямство. В ладонь скользнула рукоять второго клинка, лезвие вспыхнуло кроваво-красным светом, с тихим шипением скрестившись со своим фиолетовым собратом. Стойка Джуйо еще больше испугала команду джедаев – молодых, но многообещающих рыцарей, посланных на убой. Половина ударной команды не дошла до мостика, оставшиеся, под прикрытием теперь уже мертвых солдат, добралась до Владыки ситхов.
На что надеялись эти дети?
Ни одного Мастера, ни одному больше двадцати пяти.
Рыцари приняли исходные стойки, осветив мостик отблесками синих и зеленых лезвий.
Алый и фиолетовый клинок скрестились лезвиями вверх перед закованным в мандалорскую маску лицом их хозяина.
Яркое и слепящее ощущение надвигающегося ужаса сковало сознание, заставив инстинктивно наглухо закрыть его ментальными щитами, пряча и оберегая от участи, постигшей верную соратницу.
Гулкий звук взрыва сотряс мостик, тело пронзила острая, сводящая с ума боль, Сила отозвалась мгновенной смертью стоявших рядом Одаренных и торжеством находящегося на другом крейсере ситха.
В этом месте, где сходились силы всего мира, в этой башне, которая несла в себе фрагменты прошлого и будущего каждого из ее обитателей, не было покоя и разум лихорадочно прятался за волевыми тисками, умышленно отгоняя множество видений неспокойной и долгой жизни, в первобытном ужасе опасаясь безумия сильного существа, утратившего цели к существованию.
Всадница запрокинула голову, подняв взгляд на усыпанное звездами небо, и медленно моргнула, позволяя накопившимся слезам стечь по щекам, оставляя мокрые дорожки на скулах.
-Мне так не хватает тебя, Владыка,- тихий шепот девушки был едва слышен.
Тонкие пальцы сжали поводья, заставив костяшки побелеть, а ногти больно впиться в ухоженную ладонь. Конь, чувствуя состояние хозяйки, захрапел, зло роя копытом землю и оглашая окрестности потусторонними звуками.
Видение 2. О звездном небе.Видение 2. О звездном небе.
Темно-алый подол длинного платья резко контрастировал со светлой брусчаткой площади, напоминая свежепролитую кровь и вызывая в памяти старательно затертые ощущения безудержной ярости, сносящей все на своем пути, безжалостно сжигающей преграды, а после – оставляющей невыносимую горечь обгоревших чувств и эмоций.
Тяжелые бархатные складки, переливающиеся в свете закатного солнца всеми оттенками благородного багрянца, навевали ассоциации о предательстве и безысходности, приковывая взгляд. Казалось, что уже не насыщено-золотистые лучи освещают светлый камень, на который упал длинный подол платья, а на древних отполированных плитах рассыпались рыжие, со светлыми, пшенично-золотыми искрами, волосы, утопающие в медленно растекающейся крови.
Руны на белой коже засветились мертвенным серовато-белым светом, оплетая изящные руки причудливой, похожей на ломаное переплетение колючих ветвей, письменами. Проступивший узор, прочертил дорожки на коже, принося блаженных холод где-то внутри, где все захлебывалось в истерических рыданиях и рвалось на части, вновь и вновь раздирая едва зарубцевавшиеся раны, причиняя боль и открывая рваные порезы, сочащиеся темной, благородного цвета, кровью.
Молодая женщина, сидящая на изящной лавочке одного из внутренних двориков, задумчиво и отстраненно посмотрела на поднесенную к глазам руку, убеждая себя, что липкая корка засохшей крови ей все же попросту мерещится. Что под мощной иллюзией скрываются лишь чародейские глифы, а не ужасные ожоги и следы от порезов. Что ярким пятном выделяющийся герб не является лишь памятью о том, что давно стало страшной легендой.
Услышав шаги, девушка медленно повернула голову в сторону, безмятежным и отстраненным взглядом синих глаз смотря на подошедшего мага словно на краткое видение в долгой жизни бессмертного эльфа, и легко замечая, как и твердость духа в стремлении достичь своих целей и привести тех, кого он считал своими, к благу и процветанию, так и легкое пренебрежение к тем, кого он считал иными, недостойными для того, чтобы о них даже задумываться. Не самый неприятный образец правителя, стоило признать.
-Юная леди,- маг церемонно склонил голову на какую-то долю сантиметра, сразу ставя себя в положение мудрого наставника и покровителя, понимающего и помогающего.- Мы ожидали Вас гораздо ранее.
Укор в голосе едва заметен, поза выражает неодобрение рассеянной молодежи умудренным представителем старшего поколения, а глаза смотрят с легкой смешинкой и плохо спрятанным пониманием. Старый архимаг, возможно и не помнит хорошо свою собственную молодость, но прекрасно понимает нежелание молодой красивой девушки заточить себя в библиотеке.
Внутреннее пламя вспыхнуло моментально, оценив спектакль, проведя молниеносно массу параллелей с другими представителями сильных магов или одаренных, правителей и просто интриганов. Зверь внутри, с трудом прирученный и подчиняющийся больше эмоциям, нежели холодному разуму, оскалился и зашипел, прижимая уши и вздыбливая шерсть. Как смеет этот смертный строить на нее планы?! Как смеет пытаться подчинить ее своей воле и использовать в собственных целях?! Никогда!
-Но я прекрасно понимаю Ваше нежелание покидать Каражан. Пускай, его хозяин и негостеприимен, но библиотека Стража...- продолжал маг, успевший присесть рядом и доверительно тронуть ладонь чародейки. Пламя внутри взорвалось оглушительным треском, поглотив жаром оранжево-черной волны все мысли и эмоции, оставив лишь оглушительный птичий крик. Она не позволит себе никакого предательства, никогда больше, она просто не может снова поступить так...
-Тогда Вы больше не будете настаивать на моем обязательном обучении здесь, архимаг Антонидас?- тихо произнесла полуэльфийка, позволив своей силе на миг вспыхнуть вокруг фигуры белым холодным пламенем, с трудом беря его обратно под контроль.
Старый маг только чуть склонил голову, понимая, что спектакль не удался. Молодые девушки, жадные если не до внимания, то до тайных и запрещенных знаний, не смотрят сквозь тебя, словно ты песчинка в часах ее долгой жизни и не ощущаются, как бескрайний океан, затихший за миг до разразившегося шторма.
-Я не предаю тех, кто доверяет мне и дает столь многое,- чародейка встала, гордо держа голову. Этот город будил не только горькие воспоминания, но и давние привычки, запорошенные песком времен и пеплом сгоревших в крови и пламени лет. Здесь хотелось спрятаться за маской холодной и гордой принцессы королевского дома, как ребенок прячется от монстров за спиной отца. Осознание, что любая слабость, малейший намек на испытываемую эмоцию будет использован не только против нее, но и против тех, кто был ей дорог, заставляло держать маску и смотреть сквозь окружавших ее разумных, не давая ни малейшего повода. Понимание, что грубой силой можно сделать только хуже призывало волевым усилием обуздывать непокорный нрав, выискивая пути отхода, которые строили бы всех. Сейчас от нее отступятся, дав возможность насладиться недолгим нейтралитетом, чтобы вновь попытаться подобраться к столь недоступному, но желанному источнику силы и влияния, как Хранитель.
Небо над Каражаном заканчивало алеть, позволяя ранним звездам усыпать фиолетово пурпурный шелк небосклона едва заметными белесыми точками далеких миров. Полыхнувший алым и багровым портал, рассыпался золотистыми искрами, выпуская из сияния фигуру девушку в алых одеждах. Клокочущая внутри ярость требовала немедленных действий, не желая уступать обреченной горечи, душащей горло слезами.
Тонкие пальцы до побелевших костяшек сжали рукоять моментально призванного клинка, ладонь ощутила шероховатость дерева и тонкий рельеф золотистых нитей узорной гравировки. Тепло рукояти, странное и почти забытое, словно отец только-только передал готовый клинок из рук в руки, всегда успокаивало, вопреки всей агрессивности позы и жеста.
Женщина запрокинула голову к гаснущему, наливающемуся чернотой небу, неслышно шепча отрывистые фразы на незнакомом языке.
Небо здесь поражало своей высотой и было усеяно мириадами далеких сияющих звезд, словно на иссиня-черном бархате рассыпали вперемешку жемчуг и сапфиры. Ночная пора в раскинувшейся степи окутывала теплом и пряным запахом трав, смешанным со свежестью и прохладой легкого ветерка; будоражила чувства, вытаскивая на поверхность давно спрятанное, щемяще-нежное и наполненное светлой грустью.
Тонкие пальцы зарылись в рыжие пряди, ероша их и чуть дергая. Обладатель теперь уже крайне встрепанной прически только едва слышно рассмеялся глубоким, вибрирующим смехом, ласково, но твердо убирая женскую руку. На миг длинные и изящные для мужчины пальцы сомкнулись на тонком запястье, скрывая небольшую, едва заметную татуировку на внутренней стороне – маленькую восьмиконечную звезду – которая тут же полыхнула таящейся в миниатюрном гербе магией.
-Все еще ждешь подвоха?- тихий голос завораживал, наполненный внутренней силой, сейчас свернувшейся, словно опасный хищник, готовый ринуться в атаку.
Вся суть мужчины выражалась в этой спокойной до поры, до времени, огромной силе. Мягкой и обвивающей теплом тех, кто был ему близок и небезразличен. Оборачивающейся разрушительным, гибельным в своей безразличной и праведной ярости, неумолимым Светом. Невероятная мощь рыцаря, прирожденного полководца, сейчас спокойная, обманчиво неторопливая и сонная, словно свернувшаяся у ног покорным зверем.
-Вы же знаете, что нет, Мастер,- голос женщины был тихим и нежным, успокаивающим и немного потусторонним, словно у светлого существа из детских сказок.
-А барьеры выставила.
Мужчина, до того момента лежавший на траве, устроив голову на коленях у молодой женщины, приподнялся на локтях, вглядываясь в лицо своей собеседницы. В тусклом ночном свете, единственным источником которого были две отдаленных луны, отчетливо был виден резкий профиль с выдающимся носом, придававший мужчине сходство с хищной птицей.
-Привычка, Мастер,- лицо девушки было освещено гораздо лучше, но не светом далеких спутников, а словно подсвечено изнутри мягким белым сиянием. Она легко улыбнулась, не теряя выражения отстраненного умиротворения и далекого света существа, видящего мир по-другому и мыслящего иными категориями.
-Мора...- вздохнул мужчина, снова удобно устраивая голову на руках своей ученицы.- Тебе здесь ничего не грозит, пойми это.
-Разумом я понимаю это, но сознание все еще трепещет от ужасов прошлого, Мастер,- грустно улыбнулась Мора в ответ, невесомо огладив пальцами скулы мужчины, заставляя того довольно прикрыть глаза. Губы девушки снова сложились в легкую улыбку, когда тот, кого она называла Мастером, поймал ее руку и прижал к щеке, словно впитывая свет и умиротворение, исходящие от представительницы странной расы.
-Светлая моя...
-Сидишь и мерзнешь,- тихий голос вырвал из видения, мучительно сладкого, щемящего, дарящего эфемерное ощущение покоя и нежности. И теперь чародейка чувствовала себя ныряльщиком, вынырнувшим из-под толщи воды, судорожно хватающим губами воздух и удивляющимся другим краскам и иным звукам.
Тихо подошедший маг подал руку, рывком поднимая полуэльфийку с колен и вглядываясь пронзительным взглядом в глаза. Бушевавшая внутри буря, остуженная видением, столь дорогим и сладким, вновь присыпала пеплом буйный нрав, оставляя запертую горечь и светлую, но оттого не менее болезненную, грусть. Заставляя прилагать немыслимые усилия для того, чтоб смотреть в глаза еще одного неофициального наставника. И еще больше – для сокрытия того страха предательства и потери человека, давшего ей столь много, позволяющего обрести подобие покоя и подарившего хоть какую-то волю к жизни, не дающую угаснуть неясной тенью.
Видение 3. О знаниях.Видение 3. О знаниях.
Тихий шелест постепенно усиливался, чем-то напоминая дождь, а чем-то – небольшую лавину из бумаги, не удержавшуюся на вершине многоярусного кладезя знаний. Последовавший за шелестом громкий гулкий стук только подтвердил последнее допущение, заставив копошащуюся неподалеку парочку притихнуть, смерив подозрительным взглядом разрушенную стопку книг, высотой с неплохой шкаф.
-Там точно все можно оставлять без присмотра?- поинтересовался Кадгар, тянясь к разложенными на столе артефактам, намереваясь еще раз проверить книги на наличие работающих ловушек и скрытых опасностей.
-Точно,- полуэльфийка чуть склонилась, задумчивым взглядом осматривая медленно сползающий свиток,- Разве что мы Элиаса книгами привалили, а он теперь пытается выбраться.
Кадгар улыбнулся, отрицательно мотнув головой.
-Не-е, этого шустрого только площадным параличом обездвиживать.
Свиток все же упал на пол, под хихиканье Нарьи, за которой с усмешкой наблюдал молодой маг. Вылазка за обещанными книгами в одно из измерений определенно удалась, исходя из количества принесенного добра.
-О колдунах презлейших, коварством одаренных, магами именующимися,- зачитал парень название фолианта и поднял взгляд на веселящуюся чародейку.- Мы же брали гримуары, разве нет?
-Пособие по азам Призыва,- отозвалась Нарья, разворачивая темный свиток, исчерченный серебристо-синими рунами и глифами, вписанными в круги. Мелкие искры, пробегающие по выкрашенному пергаменту, не причиняли ни малейшего вреда, но от свитка несло разрушительной стихийной магией, что казалось, ее мог бы почувствовать даже не сведущий в чародействе человек.
-С таким названием?- Кадгар ошарашено осмотрел фолиант. Тяжелый, в грубой темной коже, явно редкого и не совсем животного, оббитый потертыми металлическими накладками, том не фонил магией, не обладал ловушками, и нисколько не походил на таинственный и запретный гримуар.
-А ты открой, колдун презлейший,- коварно улыбнулась чародейка и юноша поспешно отложил фолиант. Судя по выражению лица полуэльфийки, открытая и обманчиво неопасная книга, таила в себе интересную ловушку, на которую не отреагировал его артефакт.
Кадгар покосился на стопку книг, которую они тоже подозревали в наличии сюрпризов и задумчиво прищурился. Если это пособие, как уверяла его Нарья, тоже было признано неопасным, но таило в себе секреты, то, возможно, и там были скрытые сюрпризы. Тихий шорох только укрепил его сомнения, но со стопки свитков медленно съехал сложенный в несколько раз лист бумаги и все затихло. Юноша в упор посмотрел на углубившуюся в книги и записи чародейку, очень спокойную для той, которая не стала бы работать с опасными изданиями без подстраховки и не желающую рисковать самим молодым магом по каким-то своим резонам, в которые разозленный Хранитель совершенно точно не входил.
Взгляд парня проскользил по столу и зацепился за странный, нездешний, амулет из драгоценного камня, опутанного изящными витками серебряной тонкой нити. Нарья проверяла книги своим артефактом, все, кроме словно бы ненароком подвинутого ему пособия. В который раз, ненавязчиво подсказывая юноше занимательные знания и незаметно наблюдая за его успехами, чародейка снова напомнила, что не такая уж молодая и бешенная, каковой хотела казаться. Она хотела, чтоб Кадгар сам разобрался с интересным и явно стоящим внимания гримуаром.
Кадгар снова посмотрел на фолиант, губы юноши медленно растянулись в азартной и предвкушающей улыбке. Взявшийся за записи и вычерчивание пробных, определяющих скрытую начинку, заклинаний маг уже не видел теплую и довольную улыбку чародейки.
Огромный зал был наполнен звенящей и переливающейся Силой Светлой стороны, почти ощутимой, словно дуновение прохладного ветерка в летний зной, и немного различимой в видимом диапазоне, будто голубоватая, с золотистым проблеском, дымка окутывала просторное помещение.
Стройная женщина в черных с алым одеждах легко и проворно скользила между столов в центре, приветливо улыбаясь ученикам и наставникам, ловко избегая столкновений с военными, число которых возросло после недавней, явно самонадеянной, но вполне опасной, атаки на планету, где находился Храм Ордена Джедаев. Атаку отбили, а многие офицеры, расквартированные в новых казармах при полевой установке планетарной обороны, пользовались случаем пополнить знания в открытой библиотеке Храма.
-Мастер,- стайка молоденьких учениц, которых она лишь пятнадцать минут отпустила со спонтанной практики по исцеляющим техникам Силы, уже устроились за столом вокруг маленького детеныша филинкса, отчаянно мяукающего и поджимающего больную лапу. Взъерошенный комочек, судя по ощущениям в Силе, явно шел на поправку и ее внимания здесь не требовалось.
-Мора,- лейтенант, во время военных действий исполняющий смешанные обязанности ее адъютанта, пилота персонального корабля и голоса республиканского патриотизма и демократии, был одарен вежливой и отстраненной улыбкой. Магистр Ордена упорно демонстрировала непонимание его пылких взглядов и робких редких, почти невесомых, прикосновений.
Стол в глубине зала, находящийся уже среди электронных библиотечных архивов и оснащенный как мощным передатчиком для трансляций по галактике, так и голопроэктором, был давно оккупирован для работы и завален местными древними артефактами вперемешку с рабочими датападами и донесениями на синтбумаге.
Крупная пирамидка из темно-красного, до черноты на углах, камня, украшенная хищными узорами из золотистого металла органично вписалась в царящий на столе хаос. Ситхский голокрон, хранилище знаний Темной Стороны, опасную игрушку для непосвященного ей передал через сеть верных шпионов, приемный сын. Давно отпущенный из-под присмотра неродной, но явно любимой, матери и стремительно выгрызший себе место в самом верху правительства Империи.
Палец скользнул по грани, тусклый блик полыхнул тяжелой, дурманящей яростью и полузадушенной жаждой крови. Женщина предвкушающее приоткрыла рот, облизнув губы – страсть к знаниям в ней соответствовала страсти к власти ее Мастера, скрываемая, подавляемая сильной волей и велениями разума. Ее учитель, не оставивший своим вниманием тогда беглую, подвергнувшуюся унизительному наказанию в Ордене, генерала войны, трепетно взрастил в ней понимание, что нет Тьмы и Света, а есть лишь твои решения, всегда требующие жертв и несущие за собой последствия.
Пальцы судорожно сжали древний артефакт, явно ценный и дорогой, за который многие Лорды готовы были бы убивать и идти вперед по трупам. Память резануло неугаснувшей болью, ментальные щиты с трудом удержали агонизирующий, неслышный, но ощутимый в Силе, крик. Перед глазами мелькнули встрепанные рыжие пряди, окрашенные кровью и рука в черной перчатке из потертого фрика, укрепленная бескаровыми, давно и надежно покрытыми царапинами, пластинами.
Ее Мастер любил дарить ей знания. Приносил голокроны и чипы с информацией, ходил с ней в древние гробницы, выкраивая время на допросы древних духов, между завоеваниями. Он не считал ее врагом никогда, позволяя беглой, временно почти лишенной Силы, джедай свободно разгуливать по архивам Академии Ситхов, лично подкрепив свое мнение на этот счет парочкой несговорчивых консервативных придурков.
Женщина медленно выдохнула, прикрыв глаза в попытке удержать слезы.
Она выдержит. Справится. Ей не впервые терять близких и держать лицо при ударах в самое личное, сокровенное и больное. Она пережила время, когда Мастера насильно привязали к одной из джедай, опутав агонизирующий разум догмами и ментальными установками, сделав из тепличной фанатички якорь для насильно измененного сознания. Она не устроила резню, когда Он признался ей в странной, болезненно-сладкой тяге к молоденькой зануде, полной гордыни и джедайского ханженства. Она пережила его смерть, когда ощущения могучей, переливающейся Светом и Тьмой Силы, огромной, бурлящей, словно лава в жерле вулкана, мощи было выдернуто их естества одним резким, оглушающим и ослепляющим мигом. Мигом, оставившим только кровоточащую пустоту, наивно замирающую при любом отголоске Силы могущественного Лорда Ситхов и одного из сильнейших Джедаев.
Перелетевшая через голову книга оторвала от размышлений и воспоминаний. Рывком вскочив, чародейка успела увидеть мелькнувший силуэт окутанной свечением книги и растянувшегося на полу юношу, явно неудачно попытавшегося поймать ценный, но верткий источник знаний.
-Стой!- полуэльфийка проворно рванула наперерез взбесившемуся фолианту, ловко перескочив через небольшой завал свитков. Книга же, проворно перебирая лапами, шустро скакала по библиотеке. Спустя пару стульев, Кадгара, стол и стопку отложенных за ненадобностью пособий, фолиант осознал в какой стороне лестница и бодро рванул в ее направлении. Нарья, явно поддавшаяся азарту погони, а, возможно, и каким-то кошачьим инстинктам, прыгнула следом, приземляясь на пол уже на четыре мощные лапы своей друидической формы и клацая огромными клыками в опасной близости от книги.
-Испортишь!- истошный вопль мага, трясущегося над рукописным хранилищем несомненно интересных знаний, заставив дернутся, пропуская над головой заклинание заморозки.
-Совсем страх потерял!- огрызнулась огромная кошка, раскатывая гласные в ожидаемом рыке. Когти проскрежетали по каменным плитам, покрытым изморозью, снежно-белый силуэт мелькнул между шкафами, уверенно продолжая загонять верткий гримуар.
Чудом не вписавшись в шкаф на резком повороте, саблезуб рванула за книгой, прорвавшейся к выходу и поскакавшей по ступеням вниз. Лихо перемахнув через перила, огромная кошка с азартным рыком, все же прихлопнула улепетывающий гримуар. Миг спустя послышался удивленно-обиженный мяв, ожидаемый от кошки, которую скинул с коленей хозяин, нежели от огромного, холкой сравнявшейся с грудью молодого мага, саблезуба. Добежавший до лестницы и свесившийся через перила Кадгар изумленно воззрился на лежащую на спине большую кошку, обреченно поджавшую лапы и испуганно поскуливающую.
Шустро сбежав по ступеням, ученик Стража спешно вспоминал известные ему целительные чары, но реальность оказалась...интереснее. Все еще в форме зверя, чародейка хажмурилась, словно испуганный ребенок, что на кошачьей морде выглядело весьма умилительно. Зубами осторожно, но крепко придерживая книгу, она явно ждала, что маг заберет бешенное рукописное издание и избавит ее от молотящих по морде тонких, продолговатых, покрытых легким коротким мехом, лап.
Паучьих, таких легко узнаваемых, лап. Тарантула или менее распространенного лесного ползуна.
Кадгар осторожно потянул книгу, нисколько не смущаясь интересной особенности.
Чародейка, буквально выплюнув фолиант, обратилась снова в полуэльфийку, рывком сев на полу и обхватив себя руками, в попытке унять судорожную дрожь.
-Паучьи свитки, чтоб им с тапком познакомиться,- тихо огрызнулась она, недовольно косясь на фолиант с печально обвисшими лапами.